Окно с видом на счастье. II том. Наталья Игоревна Соснина

у них был очень дружный, «старший десятый «Б» – так называли их учителя, потому что был еще один десятый «Б», выпустившийся из школы годом позже, в 1988-м, столь же дружный и столь же богатый талантливыми ребятами. Все ученики обоих этих классов особенно запомнились их педагогам, которые, несмотря на то, что любили всех своих выпускников, говорили спустя годы: «После вас уже не было таких ребятишек!» Этому поколению пришлось тяжко, ведь, едва они окончили школу, началось трудное и неспокойное время, не давшее им возможности побыть подольше детьми, насладиться беззаботной юностью… Невзирая ни на какие жизненные трудности, выпавшие на их долю, практически все они получили высшее образование – за исключением нескольких девочек, выскочивших удачно замуж сразу после школы. Юристы и врачи, летчики и спортсмены, инженеры, преподаватели, полицейские и военные, журналисты, ювелир, директор банка, лучшая в городе сметчица и лучшая в городе портниха – все они окончили маленькую школу на улице Пушкина в последние годы перед перестройкой и воспоследовавшими за ней изменениями мира.

      Всем им пришлось туго в девяностые, но все выучились, и ни один не спился и не стал, как говорится, дворником. Кому-то было проще – тем, кого могли себе позволить выучить родители. Таких было совсем немного, а остальным приходилось работать, учиться, бросать учебу, потому что денег не было даже на кусок хлеба, снова работать, восстанавливаться в институтах и снова учиться. Все, кто не разъехались по другим городам, общались всю жизнь, помогая друг другу: «Надо – значит надо. Это для одноклассника». Зная, что в случае необходимости помогут и тебе.

      Нельзя сказать, что это было этакое лубочное братство, кто-то общался ближе, кто-то просто, встретившись на улице, обрадованно обнимался. Но все они знали, что есть, к примеру, Жанка Воронцова, портниха, к которой очередь на три месяца вперед, так вот, она сошьет платье на корпоратив без всякой там очереди. Потому что в одном классе учились.

      «А в «младшем десятом «Б» Катя училась, – уныло подумал Саша, с трудом поворачиваясь и морщась от боли в разрезанном животе, и стало ему совсем невыносимо. – Увидеть бы ее хоть разок, хоть издалека… Какая она стала?»

      Почему-то он был уверен в том, что Катя с возрастом не расплылась, как многие девчонки, не постарела. «Идиот, – оборвал он себя. – Ну как не постарела, если ей уже тоже сорок четыре».

      И вдруг понял, что ему абсолютно все равно, какая она сейчас. Он любил бы ее любую. Он, тренированный красавец, сильный и харизматичный мужик, в объятия которого падали самые роскошные женщины, ухоженные, с идеальными телами и лицами, Катю он любил бы любую. «Закрыл бы ее дома и не отпускал никуда, пусть бы ждала меня с утра до вечера, как в далеком девяносто третьем, а, дождавшись, стояла у двери и нетерпеливо переступала бы своими тонкими, как у козочки, ножками, – продолжал страдать Корольков. – Ну ладно, – разрешил он себе. – Мне так хреново сегодня, пусть будет „как будто“… Как в детстве».