Окно с видом на счастье. II том. Наталья Игоревна Соснина

ходит?

      – Да ходил раньше на бокс, – ответила она. – А сейчас так дорого стало платить… Я и забрала его.

      – Ясно. Сейчас вернусь.

      Корольков вышел на крыльцо и набрал еще один номер:

      – Серый! Привет. Слушай, а есть у нас какие-нибудь секции, желательно бокс, чтобы побесплатнее? Да у Вальки нашей пацана бы пристроить… Что-то начал от рук отбиваться. Подойди завтра с утра, она на сутки заступила. Поговори с ней, пожалуйста. И если есть возможность, помоги его куда-нибудь приткнуть.

      Саша знал, что на старинного друга отца Сергия можно положиться как на самого себя, поэтому, уточнив у Андрюхи Кравцова, что с Пашкой все уладилось, спокойно уехал домой, провожаемый бесконечным потоком благодарностей от рыдающей Валентины.

      – Ходит, ходит он на бокс! Нравится! Ездить, конечно, далековато, зато секция бесплатная. Летом, тренер сказал, поедут в спортивный лагерь, тоже все бесплатно. Хоть на месяц занят будет!

      – Ну и хорошо, Валюш… Вовремя мы его… подловили, да? – улыбнулся Саша.

      – Ага… Пойду я, Александр Леонидович?

      – Погоди. Сейчас докурю, выброси все, пожалуйста, Валечка, – жалобно попросил заведующий. – И свет мне выключи. Буду в темноте маяться.

      – Сильно болит? – участливо спросила медсестра.

      – Сильно, конечно! Никогда не думал, что это настолько больно!

      – Ничего, утром полегче будет. Спите, вам спать сейчас нужно. Я потом зайду, окно прикрою.

      – Хорошо, – благодарно улыбнулся Саша. – Спасибо, Валя.

      Он часто вот так между делом, походя, решал чужие проблемы. Если мог и если это действительно были проблемы, вот как у медсестры Валентины с ее единственным сыном. Если же речь шла о том, чтобы попросить контрамарку у недавно прооперированного директора киноконцертного комплекса, то в таких случаях Саша отказывался.

      – Идите в жопу, Елена Ростиславовна, вместе со своей подругой, сами справитесь! Я по такой херне людей беспокоить не буду, – отвечал он обиженной просительнице. – Тоже мне, проблема. Купите билеты и любуйтесь на своего Иконостаса Михайлова на здоровье!

      – Попросишь зимой снега, Корольков, – шипела сдобная блондинка Елена Ростиславовна – докторша из отделения неврологии.

      – Не попрошу, не беспокойтесь! – хохотал он в ответ.

      И правда, он крайне редко просил что-то для себя у кого бы то ни было, кроме своих друзей.

      Друзей у Александра Королькова было много: самых близких, коими, как это часто бывает, стали сокурсники и коллеги, и просить ни о чем было не нужно, поскольку все они помогали друг другу без напоминаний и просьб. Однако оставались на всю жизнь родными людьми ребята, с которыми вырос в одном дворе и учился в одном классе. Гурген Сахвадзе и Костя Туманов, тот же Андрей Кравцов, Ванька Куприянов – все они были, как называл это явление сам Корольков, «хуже родственников». Он позаимствовал это выражение, как и несколько других, не менее метких,