Тропы длинные и короткие. Галина Шапошникова

пустому деревянному ведру.

      Внучка вдруг вспомнила про спящего в бабушкиной кровати.

      – Я знаю, что деда мы похоронили давненько, – медленно заговорила Желя, – но твой новый избранник, который лежит в спальне, показался мне слишком молодым.

      Девушка даже не улыбнулась и посмотрела на другого молодого гостя так же хмуро, как до этого глядела на спящего, но бабушка развеселилась и цокнула языком.

      – И что же теперь, это повод убивать её молодых любовников?

      Этот голос прозвучал за спиной, и Желя, не оборачиваясь, поняла, кто поднялся. Первый незнакомец, скрестив руки на груди и опёршись бедром на край стола, не выглядел заспанным.

      Желя сперва не поняла его слов, но потом заметила, что продолжает сжимать Василисин нож.

      – Да, внучка, многовато у меня нынче гостей, – заговорила старушка, слова её звучали наигранно бодро. – Однако давайте не разводить шум.

      – У меня есть что спросить…

      – Верю, – теперь голос упал в самую грудь, а на губах появилась горькая улыбка, – но сперва дело. О, да ты пирогов принесла! В самый раз. Дайте я вас разведу, потом соберёмся и переговорим. Гий, Иван, кончайте стоять, как идолы по весне, и идите отмойтесь, истопку мы наладили. Желя, подсоби прибраться, мы тут с мальчишками развели небольшой беспорядок.

      Мальчишек не понадобилось звать дважды, и тот, что притворился спящим в бабушкиной комнате, за рукав вывел второго с вёдрами наружу.

      Желя поморгала несколько секунд, а потом стала помогать по приборке – в любом случае, ей обещали всё рассказать.

      В монотонной домашней работе, руководимой короткими просьбами и замечаниями, Желя почти успокоилась. Ей должно было бы быть стыдно из-за того облегчения, которое она почувствовала при виде бабушки, если держать в голове, что вряд ли кроме неё остался кто из живых.

      Снаружи потемнело, и не хотелось представлять, как пройдёт эта ночь.

      Когда дверь со скрипом отворилась и снова впустила гостей, на этот раз отмытых, скромный ужин был уже готов. Женщины успели сварить нехитрую похлёбку на остатках мяса, разогреть пироги и настоять чаю на местных травах.

      – Добрый вечер, – смущённо сказал тот, что стоял с вёдрами, не зная, как завязать разговор.

      Желя ничего не ответила и только кивком головы велела не мешаться и сесть за стол.

      Чужаки, с мокрыми волосами, с раскрасневшейся после пара кожей, притихли, пока Желя с бабушкой накрывали на стол.

      – Вот этот рыжеватый – Иван, а этот с кислыми губами и хмурый – Гий, – начала всех знакомить хозяйка. – Моя внучка Желя, опора, отрада и надёжа, кнут и пряник и уж не вспомню кто ещё.

      Бабушка похихикивала над собственным остроумием, и Желя успокоилась совсем. Если бы во всём этом даже она не смогла разглядеть шутки – стало бы гадко.

      В оранжевом свете от лучин и старых подсвечников все сели за стол, тесноватый для такой ватаги. И аппетит был только у Гия, который взглянул на притихшего Ивана и толкнул его в плечо.

      – Ешь, – шёпотом сказал он. – Не думал, что