Пора Сецессионов. Выставочные стратегии русского модерна. Александра Тимонина

Тогда же термин «сецессионисты» стал употребляться некоторыми критиками в положительном ключе[60].

      Проекты же Дягилева был среди прочего направлен на расширение целевой аудитории выставок вслед за примерами, которые он видел за рубежом. При этом поле (в том числе и с точки зрения рынка), в котором он намеревался действовать, не было пустым, и для утверждения в нем требовалась упорная работа. Как отмечал Лапшин[61], Дягилев и его окружение бросали вызов укоренившемуся кругу действующих лиц и практик выставочного процесса и рынка искусства, связанного с ним. Чтобы привлечь внимание общественности, он использовал подробно продуманную стратегию, которая охватывала все аспекты экспозиционной деятельности – от подбора художников до выбора дат и оформления выставки, а также, что крайне важно, методов ее продвижения, таких, как, например, размещение снимков развески в журнале. Несмотря на свой идеализм, Дягилев не пренебрегал продажами, которые к началу века уже повсеместно считались одним из главных критериев успеха выставочных предприятий. Эстетский подход, характерный для него, срабатывал так же, как и механизмы, применявшиеся импрессионистами и описанные Мартой Уорд[62]. Дягилев привлекал свою аудиторию, отстраняясь от более массового и чересчур коммерческого уклона главных выставок сезона. Нельзя не признать, что атмосфера высокой конкуренции между представителями разных поколений и отсутствие солидарности между ними были одной из наиболее ярких и характерных черт художественного процесса в России рубежа веков. Хотя риторически эти противоречия были мотивированы расхождениями в художественных взглядах, сегодня исследователи все чаще приходят к мысли, что важную роль в этой ситуации сыграла ограниченность экономических возможностей и поддержки меценатства[63]. Как подчеркивает и Элизабет Валкенер относительно направления кружка в первые годы существования журнала, он прежде всего «идентифицировал себя и знакомил своих читателей и зрителей с европейскими сецессионистами, то есть с умеренно прогрессивным, но отнюдь не радикальным направлением, сформировавшимся в 1890-е годы»[64]. Тем не менее международный охват его деятельности, и то, с какой остротой его лидеры ставили вопрос о значении участия в выставках за рубежом, должны быть восприняты как важные факторы в смене эстетических ориентиров в искусстве тех лет.

      Глава 2. Сезон 1896: Бенуа, Мутер и «школа» на экспорт

      Присутствие русского искусства в немецкоязычном выставочном контексте и его освещение в прессе оставались эпизодическими вплоть до появления второго издания книги Рихарда Мутера Die Geschichte der Malerei im 19. Jahrhundert. Автором одной из ее глав, которая была посвящена русским художникам, был Александр Бенуа[65]. Обстоятельства создания этого текста не единожды описаны в мемуарах Бенуа, и в дальнейшем глава переросла в отдельную

60

Кугульский С. Наши сецессионисты. С. 2.

61

Лапшин В. «Выставочная» проза: Заметки о собирательстве, рынке и критериях выставочного успеха в конце XIX – начале XX в. С. 61–68.

62

Ward M. Impressionist Installations and Private Exhibitions. P. 599–622.

63

Scheijen S. Diaghilev: A Life. P. 93.

64

Valkenier E. K. Opening up to Europe. P. 53.

65

Benois A. Russland. P. 324–266.

В конце 1880-х – начале 1890-х число русских художников, участвовавших в международном смотре в мюнхенском Стеклянном дворце, росло. К примеру, в 1889 году два представителя старшего поколения, Иван Айвазовский и Алексей Кившенко, отправили на выставку по два произведения, а в 1890 году по одному произведению прислали Константин Крыжицкий и Ян Ционглинский. Все они выступали как представители империи, хотя трое по происхождению были связаны с миноритарными культурами (польской, украинской, армянской). В 1892 году на 6-й международной выставке в Стеклянном дворце были показаны работы Марка Антокольского, Николая Дубовского, Ивана Ендогурова, Сергея В. Иванова и других (Лапшин В. Из истории художественных связей России и Германии в конце XIX – начале XX века. С. 203). Их выступления, и в особенности те, что отмечены призами, были замечены местными изданиями. В 1892 году Антокольский был отмечен золотой медалью за скульптуру «Христианская мученица» («Не от мира сего») (1887) и вместе с ней – высокую оценку своего друга Владимира Стасова в статье, помещенной в «Новостях и биржевой газете» (Стасов В. Торжество Антокольского в Мюнхене). Вскоре после выставки работа была продана в коллекцию Павла Третьякова, по заказу которого она и была исполнена. В 1895 году такое же признание в Мюнхене снискал Илья Репин за работу «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (1880–1891). Еще одной заметной фигурой в 1890-е был Павел Трубецкой – он приобретал все большую известность и признание, в том числе и как участник европейский выставок.