Шалопаи. Семён Данилюк

значком на лацкане.

      – На чём понадобится, на том и сыграю! – отчеканил Павлюченок. Оценил вытянувшуюся физиономию. – Да нет! Можешь, конечно, отказать.

      Он выдержал мхатовскую паузу, так что стало ясно: можешь, если не очень нужны инструменты.

      Деваться было некуда.

      – Ну попробуем! – неохотно согласился Алька.

      Через день вечером, когда ВИА собрался на репетицию в школьном актовом зале, в пустом коридоре раздался колокольный перезвон. Вошёл ковбой. В немыслимых иссиня-чёрных клешах в пятьдесят сантиметров, с бубенчиками по низу. В ослепительно-белой водолазке и сдвинутой на затылок широполой шляпе.

      – Ты, что ли? – не сразу поверил Поплагуев.

      – А то!

      – Ладно. Попробуй на бас-гитаре.

      Попробовал. Оказалось, что слуха у нового оркестранта нет вовсе. Зато всё в порядке оказалось с экспрессией. Лупил по струнам медиатором самозабвенно, начисто забивая остальных. Даже взмок от усердия.

      В перерыве вышел. Оркестранты переглянулись.

      – Цена вопроса – качественные инструменты, – напомнил Алька.

      – Если от сети втихаря отключить, вполне себе ничего, – съехидничал Гутенко.

      – Посадите на литавры, – предложила Наташка.

      И в точку. В отличие от слуха, чувство ритма оказалось безупречное. Вскоре новичок истово колотил тарелками друг о друга. Подбрасывал, ловко ловил. Да ещё и бубенцами «подрабатывал». На первом же концерте разудалый стильный ударник привлёк всеобщее внимание.

      Через пару дней Поплагуев зашел в комбинатовский комитет комсомола. Павлюченок всё в том же «лавсанчике» в одиночестве, высунув язык, конспектировал томик Маркса.

      – К семинару готовлюсь, – объяснился он.

      – Ты и впрямь в эту лабуду веришь? – не удержался Алька.

      – А куда денешься? – не замедлил с ответом тот. – Это у вас папаши-мамаши. Рука слева, лапа справа. А я – косточка рабочая. Другого способа в люди пробиться нет. А через комсомол я сперва в партию вступлю. Как партийный – в аспирантуру. Неужто кандидатскую не вытяну?

      – В науку тянешься? – Алька заинтересовался.

      – В начальники КБ тянусь. Если кандидатскую защищу, то через неё на комбинат номенклатурой вернусь. У меня весь маршрут просчитан. Вот хоть ваш ВИА! Думаешь, сам про себя не понимаю, каков музыкант? Зато слава по городу – «Благородный дон». А сейчас как раз поветрие – поддерживать молодёжные ВИА. Стало быть, мне по комсомолу лишний плюсик – заметил, оценил, поднял на должную высоту.

      Доверительно пригнулся:

      – А ещё я в комсомолок верю. Такие супер-люпер попадаются! В кабаках таких на раз-два не снимешь.

      Котька Павлюченок вышел из низов. Мать – прядильщица штапельного производства, отец – мичман-подводник, пропадавший по полгода в походах и не каждый раз всплывавший в семье. Книг в доме не было.

      Пацаном на сеансе «Ромео и Джульетты» сопел и толкал соседей локтями, допытываясь, чем все закончится. Над ним смеялись.

      Свою