Северное сияние. Филип Пулман

общества других детей?

      – Нет.

      – Я не имею в виду кухонного мальчика Роджера. Я имею в виду таких детей, как ты. Благородно рожденных. Ты хотела бы такую компанию?

      – Нет.

      – Или, скажем, других девочек…

      – Нет.

      – Понимаешь, никто из нас не хочет лишить тебя обычных детских радостей и развлечений. Иногда мне кажется, что тебе должно быть одиноко среди пожилых Ученых. Ты это ощущаешь?

      – Нет.

      Он сплел пальцы рук и постукивал сверху большими пальцами, не зная, о чем еще спросить этого упрямого ребенка.

      – Если тебя что-то огорчит, – проговорил он наконец, – знай, что ты всегда можешь прийти ко мне и рассказать. Надеюсь, ты знаешь, что всегда можешь прийти.

      – Да, – сказала она.

      – Ты молишься?

      – Да.

      – Хорошая девочка. Ну, беги.

      Едва сдержав вздох облегчения, она повернулась и ушла. Жрецов под землей не оказалось, и Лира снова вышла на улицы. Тут она чувствовала себя как дома.

      А потом, когда она почти потеряла к Жрецам интерес, они появились в Оксфорде.

      Впервые Лира услышала об этом, когда пропал мальчик из знакомой цыганской семьи.

      Случилось это во время Конской ярмарки, и гавань на канале была заполнена длинными лодками с торговцами и путешественниками, а набережные Иерихона пестрели яркими сбруями, оглашались стуком копыт и гомоном торжища. Лира всегда радовалась Конской ярмарке: иногда удавалось прокатиться на лошади, за которой плохо присматривали, и было сколько угодно возможностей затеять войну.

      А в этом году у нее был грандиозный план. Вдохновленная прошлогодним захватом каяла, на этот раз она намеревалась вволю наплаваться со своими дружками из кухни. Она может доплыть до самого Абингтона и устроить хороший тарарам на…

      Но в этом году войны не получилось. Когда она и еще двое мальчишек прогуливались под утренним солнцем вдоль верфи в Порт-Медоу, передавая друг другу украденную сигарету и важно пуская дым, раздался знакомый оглушительный крик:

      – Ты что с ним сделал, дубина стоеросовая?

      Это был могучий голос, голос женщины, но женщины с луженой глоткой и медными легкими. Лира сразу стала искать ее взглядом, потому что это была Ма Коста, которая два раза огрела Лиру по голове так, что зазвенело в ушах, зато три раза угощала ее печеньем. Семья ее была знаменита роскошью и великолепием своего каяла. Они были князьями среди цыган, и Лира восхищалась Ма Костой, но пока решила держаться подальше, потому что это ее лодку угнала в прошлом году.

      Дружок Лиры, услышав крик, без долгих раздумий схватил камень, но Лира сказала:

      – Не вздумай. Она рассержена. Переломит тебе хребет, как прутик.

      На самом деле Ма Коста была не столько сердита, сколько встревожена. Человек, к которому она обращалась, лошадник, пожимал плечами и разводил руками.

      – Да не знаю, – говорил он. – Только что был здесь – и уже нет. Я и не видел, куда он делся…

      – Он тебе помогал! Лошадей твоих чертовых