Хождение за два-три моря. Светослав Пелишенко

на дно сел! – вдруг восклицает Данилыч. – Видите, накренился?

      И вот уже назад, на берег, перекочевывают канистры, цемент, рубероид… После этого судно вновь обретает плавучесть, а события разворачиваются стремительно.

      Капитан взошел на борт и замер в неудобной позе. Он хотел казаться как можно легче.

      – Теперь матросы… Даня… Саша…

      Яхта все еще плавала.

      – Отдать концы! – неожиданно скомандовал Данилыч.

      «Гагарин» отошел, а мы с Сергеем остались на берегу, возле груды балласта.

      – Несите все это к плавмастерским! – донеслось с середины лимана. – На глубокой воде загрузимся.

      До плавучих мастерских было метров триста. Дорога есть дорога, даже трехсотметровая. В дороге всегда происходит что-нибудь веселое: отскочит колесо у тачки, и на ноги сыплется цемент; вылетит пробка из банки с керосином – и ноги опять чистые…

      Наши действия заинтриговали Шанхай. На порогах куреней стоят люди. В основном это ветераны флота, люди непростой судьбы и непростого юмора. Стараемся не прислушиваться.

      – Отдохнем… – Сергей втягивает воздух – «чш-ш-ш?», как закипающий чайник. – Я судовой врач, а не грузчик.

      Мы останавливаемся, смотрим на гладь лимана. На «Гагарине», кстати, тоже не скучают. Яхта снова сидит на мели. Аврал идет своим чередом и на суше, и на море.

      Плавмастерские. Крепкий забор. Охранник категорически отказывается открыть ворота. В то же время он не препятствует, когда мы начинаем перетаскивать через трехметровый частокол ценные горючие и смазочные материалы. К такому способу передачи грузов на расстояние он давно привык.

      «Гагарин» покачивается на глубокой воде фарватера, он наконец «отмелился». Теперь нужно пересечь борта двух сейнеров и прогулочного катера. К груди липнет рубероид. Пот пахнет керосином. Последние усилия… Рубероид – на палубе.

      – Заводи мотор! Отдать концы!

      К выполнению последней команды мы уже готовы. Яхта не движется: на мели винт намотал водоросли. Капитан смотрит на Сергея. Бортовой врач успел проговориться, что когда-то он занимался подводным плаванием. Теперь, проклиная свою болтливость, Сергей лезет в холодную воду.

      – Дайте нож! Маску! – доносится из-под кормы. Шанхай в восторге: операция проходит успешно. На недостаток внимания мы пожаловаться не можем:

      – Иди посмотри на этих козлов, Витя… Витя!

      – С-с-пирту… – Дрожа, хирург-подводник влезает на борт, делает неверный шаг и спотыкается о черный рулон рубероида.

      – Пять г-греков в Оч-чаков везут р-рубероид, – изрекает он.

      Это явное вранье. Стуча мотором, яхта идет к выходу из лимана и уносит на себе, согласно судовой роли, двух Кириченко, Нестеренко, Пелишенко и Осташко. Национальный состав команды строго выдержан.

      Но никто не возражает: греков так греков. Главное в том, что «греки» наконец выходят в море.

VI

      Мы вышли в море, и суета отъезда сразу отодвинулась, забылась. В море был небольшой