Фрекен Жюли. Август Юхан Стриндберг

Обыкновенный ужин призраков, как у нас это называется. Пьют чай, помалкивают, или говорит один полковник, а остальные грызут печенье, все вместе – хрустят, будто крысы на чердаке.

      Юхансон. И почему это называется ужин призраков?

      Бенгтсон. Да похожи они на призраков… И уж двадцать лет им это не надоест, собираются все те же, говорят все то же или молчат, чтоб не сказать чего невпопад.

      Юхансон. И в доме ведь есть хозяйка?

      Бенгтсон. Есть, да только она не в себе; сидит в кладовке, глаза у нее, говорит, не выносят света… Вон тут она сидит (показывает потайную дверь в стене).

      Юхансон. Тут?

      Бенгтсон. Ну да, я ж говорю – не совсем обыкновенный народец…

      Юхансон. А какова она с виду?

      Бенгтсон. Как мумия… хотите взглянуть? (Открывает потайную дверь.) Вон она!

      Юхансон. Господи Иесу!..

      Мумия (лепечет). Зачем дверь открыли, я же сказала, чтоб не открывали никогда…

      Бенгтсон (подражая ей). Тю-тю-тю! Деточка будет паинькой и получит чего-нибудь вкусненького! Милый попочка!

      Мумия (как попугай). Милый попочка! Якоб тут? Попка-дуррак!

      Бенгтсон. Она вообразила, что она попугай, может, так оно и есть… (Мумии) Посвисти-ка нам, Полли!

      (Мумия свистит.)

      Юхансон. Всего, кажется, понавидался, но такого еще не видывал!

      Бенгтсон. Понимаете ли, когда дом стареет, он ветшает и в нем заводится плесень, а когда люди изо дня в день годами мучают друг друга – они теряют рассудок. Эта наша хозяюшка – да тише ты, Полли! – эта мумия проторчала тут в кладовке сорок лет – и тот же муж, та же мебель, те же родственники, друзья… (Закрывает дверь.) А уж что тут у них получилось – сам не знаю… Поглядите на статую… Это же наша фру в молодости!

      Юхансон. Господи! Эта мумия?

      Бенгтсон. Да! Поневоле расплачешься! Но силой ли воображенья или еще как – она во многом уподобилась болтливой птице – не выносит калек, больных… Даже дочь свою не выносит за то, что та больная…

      Юхансон. Фрекен больна?

      Бенгтсон. А вы не знали?

      Юхансон. Нет!.. Ну, а что же полковник?

      Бенгтсон. Увидите сами!

      Юхансон (разглядывает статую). Просто оторопь берет! А сколько же ей теперь?

      Бенгтсон. Да кто ж ее знает… Но люди говорят, когда ей было тридцать пять, на вид она была как девятнадцатилетняя, вот она этим и воспользовалась, а полковник попался… Э, в этом доме… Знаете, для чего стоят черные японские ширмы, вон там, возле кресла? Их называют смертные ширмы и ставят, когда кому-то умирать пора, точно как в больнице…

      Юхансон. Ужас! Ну и дом… И сюда студент рвался, как в рай…

      Бенгтсон. Какой еще студент? А-а, этот! Который сегодня будет… Полковник и фрекен наша встретили его в театре и от него без ума! Гм! А теперь позвольте вас спросить. Кто ваш хозяин? Директор в каталке?..

      Юхансон. Да-а! Он тоже будет?

      Бенгтсон. Не приглашен.

      Юхансон. Пожалует и без приглашенья! На худой конец!..

      Старик в прихожей; на нем сюртук, при нем цилиндр,