Закогтить феникса. Мстислава Черная

совала в такие щели, что чудом спасала шкуру.

      Я всё ещё немного зла…

      – Меня прислали сюда, чтобы я училась. Разве ты не должен был прежде всего понять, что со мной не так?

      – Ха! Девочка, не смеши. Лучшие целители и мастера не поняли, а я, жалкий неудачник, должен был разобраться? У простых смертных мередианы тонкие как соломинки, но они есть, с ними рождаются. Они как лёгкие или печень, без них людей не бывает. Да они в зачаточном состоянии есть у неразумной дворовой кошки есть и у сорняка на крестьянском огороде. А у тебя вместо правильных мередиан один единственный канал, но перекрученный, сморщенный, как финик, очень тугой, не просматривается. А ещё я видел что-то мутное, чему вообще названия не подобрать.

      Изначально в теле прижился осколок, а он на то и осколок, что своего ядра у него нет.

      – А сейчас что видишь?

      Старик послушно всматривается. Я не препятствую.

      – Девочка Сян! Это… ты.

      – Неужели?

      – Твои мередианы повреждены точь-в-точь как тот единственный канал, такие же перекрученные и изуродованные, как обожённые и одновременно ссохшиеся. Но сейчас у тебя мередианы там, где и должны быть. И ядро есть, хотя и убитое, как и мередианы. Так не бывает.

      – И ядро, и каналы у меня всегда были, старик. Несколько дней назад самое серьёзное повреждение частично затянулось, и каналы встали на место, они скрывались в той мути, сквозь которую ты не мог посмотреть.

      – Вот как… Но девочка Сян, я могу понять, почему после восстановления у тебя изменился характер, но не понимаю, как ты добыла лотосы. И как ты выбралась из пещеры? Я пытаюсь сказать, что ты знаешь и умеешь такое, чего не может знать и уметь обычный ребёнок. Никакое исцеление не даст жизненный опыт.

      – Прошлая жизнь, – коротко поясняю я.

      Не самозванкой же мне представляться. Тем более взгляд со стороны – полезная штука. Про муть я, например, не знала. Для меня мути не было. Подозреваю, что эффект тумана создавало неправильное положение души.

      Старик склоняет голову к плечу:

      – На перерождение душа уходит обнажённой и свободной от телесных и духовных одежд. Больше похоже на… возрождение. Как у фениксов из легенд. Я читал, что они могут рождаться без памяти, а с возрастом вспоминают себя.

      Что?!

      Так меня ещё не оскорбляли!

      – Ты назвал меня курицей?! – я бессильно сжимаю и разжимаю пальцы. Не убивать же мне его за пару неосторожных фраз.

      – Эм, нет… Конечно же, нет, девочка Сян, – старик спешит оправдаться. – Я всего лишь вспомнил глупую сказку.

      Р-р-р.

      Я чуть успокаиваюсь.

      Сказка, кстати, не такая уж и глупая.

      – Фениксы хороши только на обеденной тарелке, – я прозрела, жаль, что поздно.

      Если бы я вовремя придушила говорливую птичку, а не позволяла заливать мне уши сиропом любви, сейчас была бы дома и при своих роскошных хвостах.

      Так…

      Я прищуриваюсь. Поняв, что я хочу, старик позволяет рассмотреть свою духовную структуру. Каналы у него развиты прилично, но прорыв на следующую ступень – это прежде всего про ядро. И у старика оно большого объёма,