Закогтить феникса. Мстислава Черная

любых бриллиантов. Мне почти физически больно от того, что я делаю – ломаю один из последних водных талисманов. Змея с места прыгает в атаку, как умеют только змеи. Вода не успевает замёрзнуть, змея падает мне на локоть, повисает бесполезным шнурком – перепад температур сделал своё дело, уничтожил не только змею и ближайшие лотосы, но и драгоценный яд. Шкурка расползается на глазах, и я стряхиваю бесполезные ошмётки.

      Я выжила.

      Победа над змеёй стоила мне потери четвёртого цветка и пиалы.

      А ещё я болтаюсь на верёвке непозволительно долго. Поднявшись на две петельки, я трачу талисман, чтобы обновить скрепление льда и моей весьма ненадёжной страховки. Если наверху отцепится – я хоть не упаду в лотосы, а зависну на стенке каменной чаши. Мне ведь даже призраком не стать…

      Перевалившись через бортик, я чувствую облегчение, какого не ощущала, когда выбралась из разлива вулканической лавы. Тогда у меня всё-таки была защита…

      Жадность – зло.

      Я даю себе благовонную палочку на отдых и поднимаюсь. На вершине дела закончены. Полоза бы добыть, но пока что ледяные змеи мне, увы, не по зубам. А значит, пора спускаться и грабить старого отшельника.

      Глава 3

      К моему возвращению Вей-эр “доедает” последний талисман.

      – Учитель! – радостно приветствует он меня, бесцеремонно заглядывает в неприкрытую корзинку. – Три лотоса…?

      – Ты ожидал, что я соберу целый стог?

      Я бы с удовольствием. Но возможности у меня не те.

      – Не-ет, – чуть растерянно отвечает мальчишка, явно стесняясь признаться, что ожидал от меня большего. Ученик мне достался не слишком сообразительный, зато старательный. Ци талисманов он поглотил, не потеряв и капли.

      Ему заметно лучше, однако радоваться рано, Вей-эра ещё кормить и кормить.

      Вот мы забавная пара, учитель и ученик – два калеки.

      – Идём, Вей-эр.

      Совершенствующиеся позаботились об удобном спуске до горного плато, ползти по скальному ребру не пришлось. Думаю, и дальше дорога удобная. Пологие выступы просматриваются до широченного излома, полностью перекрывающего обзор.

      Вниз я обязательно отправлюсь, но сперва загляну в курятник.

      – Учитель, ваше выражение лица…

      – Где все? – перебиваю я, имея в виду монахов.

      – У алтаря, учитель.

      Точно! Солнце за хребтами не видно, плато на восточной стороне. Судя по сгущающимся сумеркам, заходит или вот-вот зайдёт. На закате монахи традиционно воскуривают благовония, и старый отшельник должен быть с ними.

      Как удачно…

      Я открыто пересекаю плато и при этом остаюсь никем не замеченной. Дверь в хижину старика не то что не заперта, на ней замка нет и никогда не было, я вхожу беспрепятственно.

      Крошечный приёмный зал точь-в-точь как в моих воспоминаниях: всюду не первой свежести циновки, стены украшают пергаменты с его каллиграфией. По центру чайный столик, несколько кресел и стульев выставлены вдоль стен. Мне сидеть в присутствии старших