Иллюзионист. Иногда искусство заставляет идти на преступление, а иногда преступление – это искусство…. Александр Подольский

Вот поэтому и следов крови не нашли. Но не в уликах дело. Переиграл нас, урод. И как правдоподобно у него вышло, диву даюсь. Небось знал, что к нам каждый день такие заявляются.

      – В документалке их показывают часто. И ни один такой не оказался виновен.

      – А вот о планшете проговорился. Только я не понял. Думал, железка эта, время убивать.

      – Планшет для рисования, – буркнул Зверев. – Только на какой черт он ей?

      – Фантомные боли. У него. Самого себя обманывал.

      – Похоже. Везло ему, конечно. И еще этот Ермолаев под руку попался.

      – Самое смешное, что нелюдю даже врать не пришлось, сказал как есть.

      – Видать, любит жену. По-своему, – прошептал Зверев.

      – Упаси бог от такой… любви, – Грановский запнулся. – По крайней мере во второй раз не отвертелся. Заметь я портрет тогда, когда он прикончил Иру Котову, двух последних жертв не было бы. У нее даже фото нашли, на котором она с Викой Коробченко. Да и раскалываются такие легче. В душе все равно хотел, чтобы о его горе узнал весь свет. Молодец, Миша, что обратил внимание.

      Он посмотрел на Зверева, пытавшегося сдержать неуместную ухмылку.

      – Чего лыбишься?

      – Просто подумал. Не обманула статистика. Он и впрямь оказался в близком окружении. Ближе было некуда, – Зверев взглядом указал на письменный стол.

      13

      Грановский нажал на звонок. Часы показывали семь минут восьмого.

      Лера открыла дверь, одетая по-парадному. В вечернем платье, волосы завиты, на шее поблескивала огоньками маленьких бриллиантов подвеска. Серебряная. Подарок от шурина на их с Виталием свадьбу.

      – Чего ты заявился, мы в театр сегодня, – удивленно заговорила Лера.

      – Так просто, – пожал плечами Грановский.

      – Ну, вместе спустимся.

      Вскоре в прихожей показалась Марианна. Прежде чем снять с вешалки куртку, она помахала отцу рукой. Что-то сразу бросилось Грановскому в глаза, но на этот раз он долго не терзался неясными клейкими чувствами. На шее дочери блестела новая золотая подвеска.

      На службе у Провидения

      Евгения Якушина

      #одна_жертва

      #пять_книг

      #двадцать_четыре_часа_чтобы_найти_убийцу

      – Сие распоряжение, – занудно гнусил нотариус, не обращая внимания на тревожные перешептывания наследников, – учинено мною по собственному моему произволению, в полном уме и совершенной памяти, подписано моею рукою и утверждено уполномоченным нотариусом Силантием Никодимовичем Чижовым. Года 1896, месяца…

      – Хватит! – истерический возглас Татьяны Ивановны, тощей, нескладной, конопатой молодой дамы, оборвал монотонное чтение. – Я всю жизнь была ему любящей дочерью, терпела его эгоизм! А он даже не упомянул меня в завещании!

      Разрыдавшись, она кинулась в объятия сидящего рядом мужа.

      – По закону вам полагается одна восьмая стоимости имения, – бесцветным голосом сообщил нотариус, а после обратился к вдове: – А вам, сударыня,