Змеиная вода. Карина Демина

Изображает искренность, жертвует в том числе и репутацией семьи…

      Ради чего?

      Или ради кого?

      – Мне еще кое-что показалось странным, – признался Бекшеев, выставляя на полку кожаный несессер. – Поведение самой Ангелины.

      – В чем?

      В кресло я забралась с ногами, до того уютным оно показалось.

      – Смотри. Она знает, что в семье её, мягко говоря, не любят. Более того, она вдруг осознает, что её… травили? Опаивали?

      Скорее второе.

      Кстати, странно, что не отравили. Это было бы проще. И дешевле в конечном итоге.

      – Она смогла вырваться. Очистить разум. Осознать… и что она делает?

      – Возвращается, – теперь я понимаю, что хотел сказать Бекшеев. – Зачем она возвращается? Это… опасно, в конце концов. Там, где одурманили раз, одурманят и второй, если не придумают чего похуже. Ради… наследства?

      – Эти вопросы как раз можно перепоручить адвокату. Нет, здесь что-то другое… что-то настолько важное, серьезное, что заставило её рискнуть.

      И умереть.

      – Но если… если они что-то и знают, нам не скажут, – я погладила обивку. Темно-зеленая ткань и вышитые желтой нитью цветы. И то, и другое слегка выгорело на солнце, но кресло от того не стало хуже.

      – Именно.

      – Тогда…

      – Начнем отсюда. Вот, – Бекшеев папочку Одинцовскую с собой пригласил. – Я тут предварительный расклад сделал.

      И карту взял.

      Спрашивать откуда – не буду. Её и раскатал на столе. Бросил взгляд на часы, такие вот солидные, которым место на камине, а не на подоконнике.

      Стук в дверь заставил нас повернуться.

      – Можно? – поинтересовался Тихоня.

      – Заходи. Так даже лучше, – Бекшеев придавил карту, что норовила свернуться, с одной стороны часами, с другой – не менее вычурной пепельницей. – Смотри, вот тут мы…

      И пальцем ткнул в самый центр карты. Огляделся.

      И Тихоня молча протянул кошелек.

      – Спасибо, – Бекшеев положил двухрублевую монету с орлом. – Я и сам подумывал о том, чтобы задержаться в городе. Поместье Каблуковых тут…

      Десять копеек.

      – А здесь – Пестряковы.

      Еще десятка.

      И оба поместья действительно рядом находятся, разделенные узкой речушкой.

      – Ангелину нашли в лесу… вот точное место нам покажут. Надеюсь. Но пока будем считать, что фактически на территории поместья. Здесь нашли Величкину… деревня Салтыковка.

      Еще десять копеек, но ложатся они с другой стороны от города.

      – А здесь – Пелагею Самусеву… предположительно – последнюю жертву. Близ старой мельницы.

      И снова в сторону.

      Десять копеек.

      – Тихарева. Козулина…

      Монеты ложились по разные стороны.

      – А вот тут сама Змеевка.

      В стороне от поместья Пестряковых. И если прикинуть, то от Змеевки до самой дальней монеты верст двадцать наберется. Далековато.

      – Хрень выходит, – заметил Тихоня, склоняясь над картой.

      – Да