Взлёт и падение. Книга вторая. Падение. Валерий Гудошников

у тебя в памяти, как проспект родного города, знакомый с детства.

      Минут через сорок Григорий пролистал всю газету и протянул Митрошкину. Тот молча взял её, слегка тряхнул штурвал, что означало: передал управление и углубился в изучение. А Долголетов закурил, на пару миллиметров открыл форточку, создав мощный отсос дыма из кабины, и стал, изредка бросая взгляд на приборы, лениво созерцать проплывающие внизу окрестности. Слева и справа от трассы проплывали знакомые деревни, где он в тот или иной период своей лётной деятельности когда-то здесь химичил. Он даже различал посадочные площадки, казавшиеся с такой высоты не больше листа ватмана. И почти о каждом населённом пункте остались свои воспоминания приятные и не очень. А некоторые почему-то в памяти не сохранились.

      Вот на этом аэродроме, помнится, когда он ещё летал командиром самолёта, у него на гоне на пяти метрах неожиданно резко затрясло двигатель, и он инстинктивно дёрнул штурвал на себя, уходя от, вдруг ставшей такой опасной, земли. Метров 30-ть они тогда сумели набрать и самолёт, оставляя за собой чёрные клубы дыма из выхлопной трубы и шлейф масла из двигателя, словно его подбила зенитка, сходу плюхнулся на полосу, едва до неё дотянув. Каким-то образом сорвало клапанную крышку одного из девяти цилиндров. Тогда он заработал первую свою благодарность. Сколько их потом было! Но не меньше и выговоров. Такова уж жизнь в авиации.

      А вон та горушка слева с отметкой 640 метров, где упал самолёт Игоря Бессонова. Это было первого мая. Игорь закончил работу и получил приказ перелетать на базу. А он, Григорий, тогда работал всего в 15 километрах от него в соседнем хозяйстве. Погода после обеда портилась на глазах. Последний полёт на поле они сделали не на 50 метрах, как положено, а на 30. Облака буквально висели над головой. И он зарулил на стоянку. Работать было невозможно.

      А Игорь в это время пошёл на взлёт. Ему-то только взлететь надо было, а на базе погода была хорошей. Конечно, сразу исчез в облаках и горушка эта чёртова оказалась для него роковой. Они не перевели давление на высотомерах на приведённое давление к уровню моря. Летая на химии, его же не переводят. Сработал стереотип. В наборе высоты, думая, что летят уже выше отметки 640, фактически летели ниже. И примостились – судьба! – на самой верхушке горы на отметке 634 метра. Ну, могли же пройти правей или левее 100, 50, даже 5 метров! Или столько же выше. Могли! Судьба.

      Вечером, когда они уже поужинали, приехал дежурный из поселкового совета. Звонили из Бронска, пропал самолёт и им приказано взлететь на поиски. Они тогда просидели в кабине до темноты, но взлететь так и не смогли. В условиях тумана поиски были бессмысленны и опасны. Нашли их только на третий день. А самолёт, или вернее, что от него осталось, до сих пор лежит там. Если присмотреться, в хорошую погоду его видно до сих пор, хотя прошло немало лет. И лётчики, пролетая над этим местом, покачивают самолёт с крыла на крыло.

      А вот в этой деревне, что появилась справа по курсу, у него когда-то возникла романтичная и страстная