Темное Дело. Алексей Доброхотов

Кирилыча и Верку из квартиры выкинуть. Вот и напустила чертей. Ясно, как божий день.

      – И куда они потом делись? – осведомился Иван Моисеич.

      – А черт их знает куда. К себе, наверное, убежали, в Преисподнюю. Откуда выскочили, туда и убежали. Сделали свое черное дело и смылись. Головой я об камень стукнулся сильно. Помню, когда меня их канавы вытащили, все кругом бегали и кричали. Громко так, кричали: «Откуда черти взялись? Откуда черти взялись?». Не один я этих чертей видел. Вот что я вам скажу. Многие их видели. Все, кто в это самое время был – все видели. Потом, когда меня уже на носилках несли, про нее говорить стали. Что, мол, это ее черти и, спрашивали ее, зачем, мол, она их по всему дому распустила? «Распустила чертей по всему дому!» – кричал кто-то. И она, ведьма, все извинялась. «Простите, – кричала, – Больше не буду!». Вот так. – рассказчик удовлетворенно кашлянул и вдогонку своему несомненному успеху добавил, – Кирилыч с женой своей Веркой часто мне говорили, что она не нормальная. Живет одна, мужики к ней не ходят, водку не пьет, чем занимается не понятно. И все время талдычит. Кто, спрашивается, она после этого? Ясное дело – ведьма. Раньше мы думали, что она просто баба с приветом. А теперь, все встало на свои места. А тут еще ваш дядя в гостинице… Кто, спрашивается, это с ним сделал?.. Выйду отсюда, обязательно башку ей снесу.

      – Значит, она живет в шестой квартире на первом этаже дома по набережной Фонтанки? – уточнил Иван Моисеич.

      – Только числится он не по канаве, а по Комову переулку. Угловой дом, стало быть, – ответил Афоня.

      – А как зовут эту соседку? – поинтересовался Иван Моисеич, – Не Аня?

      – Почему именно Аня? – насторожилась Соня.

      – В газете писали, целительница такая есть, экстрасенс, – соврал с ходу супруг.

      – Нет, не Аня. Клавка ее зовут. Кирилыч ее так и кличет – Клавка-Маклавка. А что? Познакомиться хочешь? – усмехнулся рассказчик, – Так это ты не успеешь. Я как выйду отсюда первым делом ей башку отчикрыжу.

      – Вот глупости, – возмутился Иван Моисеич.

      – Почему Маклавка? – удивилась Соня.

      – А черт его знает… Кличет и все. Дразнит так. Сосед все-таки, ему виднее, – пояснил Афоня, – А ведьму как не клич, она все одно ведьмой и останется.

      – А вы можете нам описать, как она выглядит? – попросил Иван Моисеич.

      – Как выглядит? Обыкновенно себе выглядит. Как все бабы, – ответил Афоня.

      – И все же. Есть у нее какие-нибудь особенные черты лица? Что-нибудь запоминающиеся во внешности? Чтобы, в случае чего, ее нельзя было спутать с другой женщиной, – настаивал Иван Моисеич, – Ну, к примеру, какой у нее рост, объем груди, цвет волос, разрез глаз и так далее.

      – Прямо кино. Словесный портрет, что ли? – переспросил рассказчик.

      – Вот именно, – подтвердил Иван Моисеич.

      – Портрет дать можно, чего не дать? Я ее, суку, хорошо запомнил. Я ее узнаю, хоть она маску Чебурашки надень. Значится так, роста она вот такого, как твоя