Темное Дело. Алексей Доброхотов

интересно, – повторил Иван Моисеич и добавил, – А как не поверить, если такие вещи происходят, что по-другому их и объяснить невозможно. И главное в одном месте, – и тут же поправился, – Эти иностранцы на карнизе, дядя Яков. И вот с Афоней не понятно что…

      – Да, – поддержала Соня, – Вы бы нам рассказали. Что с вами случилось?

      – Ладно, – смягчился тот, – Только, чур, не смеяться. Я этого не люблю.

      Он уселся поудобнее и начал:

      – Сам я живу по соседству с домом, что стоит напротив гостиницы. Гостиница эта стоит на другой стороне канавы.

      – Простите, какой канавы? – перебил его Иван Моисеич.

      – Ну, этой, Фонтанки, какой же еще? Как из двора выходишь, ее сразу видно. Справа за углом, наша котельная, во дворе. Недавно, дня два до этого, я устроился истопником. К зиме её, стало быть, готовить. Чистить, чинить и все такое. К вечеру, после работы, как положено, купил с аванса беленькой и решил к другу зайти, к Кирилычу, в шестую квартиру, чтобы это дело, как следует, и, как у нас принято, по-людски, так сказать, отметить. Захожу в подъезд, чинно, спокойно. Мог бы и со двора зайти, со стороны кухни. У них вход есть отдельный, вроде как черный, для своих. С него заходить сподручнее. Не надо дерьмофоном звенеть. Но я парадного пошел. Как люди. Праздник все же. Чем мы хуже? При бутыле, все как положено. Дерьмофон этот ихней я давно освоил. У меня на него свой метод имеется. Вхожу, стало быть, в подъезд, уже, можно сказать, к самой квартире подошел. Он на первом этаже живет, как, вдруг, дверь распахивается и из нее выскакивает она, ведьма, а вслед за ней вылетают три черта. Здоровенные такие, с собаку ростом.

      – Так уж и черта? – засмеялся Федор, – Телегу гонишь.

      – Я же сказал, будете смеяться, рассказывать не буду, – надул губы рассказчик.

      – Он больше не будет. Он не нарочно. Правда, Федор? Скажите, что больше не будете смеяться, – вступилась Соня.

      – Да, я что? Я ничего. Байка, как байка. Текстуй дальше, – отмахнулся молодой рабочий, показывая свои ровные крепкие зубы.

      – И что было дальше? – поддержал Иван Моисеич. – Вы сказали, выскочили три черта.

      – Именно, три черта, – утвердительно подчеркнул Афоня, – Не свиньи, ни кролика, а именно в натуральную величину три черта. В полном своем обличии, как есть – с хвостами, рылами, копытами и шерстью. Один за другим с визгом и жутким грохотом. Меня чуть Кондрат не схватил за самые яйца. Ой, простите, сгрубил, – галантно извинился перед присутствующей дамой.

      – Здоров баки втирать, – снова усмехнулся Федор.

      – Я втираю? – встрепенулся Афоня, словно его задели за больное место – Да что б мне сдохнуть, если я вру!

      – А кто не хочет слушать может телевизор смотреть, – строго выговорила Соня, – Продолжайте, Афанасий, не обращайте внимания на невоспитанных людей.

      Рассказчик облегченно вздохнул и продолжил:

      – Вот, как вас сейчас вижу, так и их видел. Как выскочат, как на меня ринуться. Один мне сразу на голову прыгнул. А ведьма кричит: «Хватай