Темное Дело. Алексей Доброхотов

но, как всякая полукровка, унаследовала от каждой своей половины самое лучшее и типичное, что придало ее светлой пышной славянской внешности восточную утонченную эффектность. По характеру тихая и скромная, она являла достаточно твердости в достижении поставленной цели и особенно не церемонилась с теми, кто уже принадлежал ей по праву. Вместе с тем бурно своих чувств не проявляла, к выяснению отношений не стремилась, была покладиста, но излишне домовита. Она скорее относилась к тому типу людей, которые не переживают, а действуют, не спрашивают, а берут. Именно она, сначала сблизив их отношения, затем установила их на более постоянной основе, привязав к шее Ивана Моисеича надежный поводок покладистого телка, и повела его дальше за собой по совместной жизни. Скорее всего, она любила своего мужа. Но, вполне может быть, первоначально, в первые годы замужества, обрела его для себя как последнюю реальную надежду устроить свою личную жизнь, что называется за неимением ничего лучшего. Однако, со временем, узнав более близко, а возможно просто прижившись с ним рядом, нашла в нем вполне подходящего и приличного человека. Незлобивый, спокойный, интеллигентный и порядочный, в меру своих угловатых мужских способностей проявлявшей о ней заботу и внимание. Даже если вначале в ней и не обретало множество страстных чувств в отношении его, то затем, сердце ее дрогнуло от созерцания столь трогательного беззащитного существа, и она уже и не мечтала найти в жизни нечто большее, вполне довольствуясь тем, что обрела и имела. А имела она его довольно часто. Настолько, что их близость стала для него чем-то ритуальным и обязательным, чем-то вроде отправления естественных надобностей, само собой разумеющимся, непременным и бытовым. Это привычка, как нельзя более ложилась на замкнутый характер Ивана Моисеича, и в свойственной ему неторопливой манере он не спешил искать каких-либо сомнительных приключений, предпочитая сохранять благоприобретенное в неизменном состоянии. Тем более, что Соня вполне соответствовала тому идеалу жены, что за прожитые с ней годы она сформировала в его сознании. Хотя внешне она все более и более удалялась от того светлого образа возлюбленной спутницы, что в его мечтах сопутствовал воплощению предначертанного ему высокого предназначения.

      Любил ли он Соню? Видимо да, по-своему, без излишних проявлений и где-то глубоко в сердце. Но более он любил тихое ее присутствие в доме, уют и тепло, участие и заботу. Он отвечал ей тем же, и даже испытывал счастье, когда видел радость в ее глазах. Он не пылал страстью, но искренне сопереживал ей. Он внутренне заражался от нее, и настроение его во многом определялось настроением ее чувств.

      Быть может в де дни, когда их встречи не случались так часто, и их близость воспринималась как волнующее событие, он искреннее полагал, что в ней он обретет свое счастье. Но потом, когда волна первых чувств обратилась в спокойное озеро повседневной жизни, он быстро