Темное Дело. Алексей Доброхотов

что его тело может так мало весить. Два парня стремительно вынесли его на улицу под руки и, как мешок картофеля, закинули на заднее сиденье черного тонированного джипа, после чего с двух сторон спрессовали своими каменными торсами. Третий, звонивший в дверь, вполоборота повернулся к с переднего сиденья и, по-хамски обдав сигаретным дымом, спросил:

      – Чего шумел?

      – Я ищу Аню. Она живет в этой квартире.

      – Чего к Титычу лез?

      – Я не лез к нему. Я только хотел спросить про Аню.

      – Кто такая Аня?

      – Это моя… подруга.

      – Ты кто?

      – Я всего лишь литературный редактор в одном журнале.

      – Журналист?

      – Я работаю в редакции, – шестым чувством Иван Моисеич понял, что сказал что-то лишнее.

      – Чего надо было от Титыча?

      – Я хотел видеть Аню. Она живет в этой квартире. Вчера я у нее там был и оставил своей портфель. В нем бумаги. Понимаете?

      – Ну, и что?

      – Я хотел забрать свой портфель.

      – Чего ты мне тут пургу метешь?

      – Аня привела меня в эту квартиру, понимаете?

      – Слушай. Я все понимаю. Чего тебе от Титыча было нужно?

      – Мне от него ничего не было нужно?

      – Тогда зачем к нему лез?

      – Не лез я к нему!

      – Врешь.

      Ивана Моисеича в последний раз били в далеком детстве. В начальной школе на перемене ребятишки из параллельного класса пытались ему внушить некоторые истины из области национального вопроса. Все происходило настолько наивно, и было так давно, что все неприятные физические ощущения, связанные с этим, начисто стерлись из его воспоминаний. Поэтому оглушительность прямого удара в лицо и резкая, нестерпимая боль, обрушившаяся вслед за ним, настолько парализовали сознание, что когда он через несколько минут пришел в себя, то машина уже ехала. Смеркалось. Во рту было полно крови.

      – Очухался? – третий смотрел на него вполоборота.

      – Я ничего не хотел плохого. Я просто искал Аню.

      – Зачем ты лез к Титычу?

      – Я искал Аню.

      Второй удар снова выключил сознание Ивана Моисеича. Когда он очнулся, они уже подъезжали к Смоленскому кладбищу. Мертвящий холод пробежал по всему телу. От ребят веяло холодной решимостью и смертью.

      – Сам пойдешь или тебя вынести?

      – Ребята, простите, я ничего не хотел плохого.

      – Вылезай.

      Один из рядом сидящих схватил его за волосы и грубо выволок из машины. Иван Моисеич взвизгнул от резкой боли, но тут же получил сильный удар ногой в живот. Дыхание резко перехватило, сознание снова померкло. Тем временем его притащили к свежевыротой могиле возле самой ограды кладбища.

      – Слушай, журналист, последний раз спрашиваю, чего тебе было нужно?

      – Я хотел видеть Аню, правда, поверьте, простите, я ничего не хотел плохого…

      – Я тебя сейчас здесь зарою, понял?

      – Не надо, прошу вас.

      – Если ты мне не скажешь, чего тебе было нужно, я тебя здесь зарою, падла.

      – Аню…