Взлёт и падение. Книга первая. На высоте. Валерий Гудошников

Пришлось применить аварийное покидание. Выпрыгнули из кабины, а средство передвижения погрузилось на восьмиметровую глубину со всем, что в ней находилось. Водолазы вытащили машину за кругленькую сумму. Ещё почти столько же понадобилось на ремонт, ибо она здорово ударилась о каменистое дно в перевёрнутом кверху колёсами положении. Денег этих Ерофееву хватило бы, чтобы есть одну красную рыбу до конца жизни.

      – Ладно, Максимыч, про машину-то что говорить, на рыбацкой ниве пострадали, а уж про кота Федю расскажи.

      А дело было такое. Жил-поживал в штурманской кот по имени Федька. Теперь и не вспомнить, кто его сюда притащил ещё маленьким котёнком и дал ему такую кличку. Федя был чистюля и имел обострённое чувство собственного достоинства. Он ежедневно выходил на улицу, важно прогуливался по перрону и всюду совал свой нос не хуже дотошного проверяющего. Рёва самолётов он совсем не боялся. Техники, завидев приближение Феди, дурачась, отдавали ему рапорт, называя его «товарищ инспектор». Кот снисходительно выслушивал рапорт и махал хвостом. Бывало, он исчезал на несколько дней, но всегда возвращался. Зимой вёл паразитический образ жизни и во двор выходил только по кошачьей надобности. Спал под батареей отопления на маленьком коврике. Каждый считал своим долгом угостить его чем-нибудь вкусным. Дары Федя принимал снисходительно, но при попытке что-то отобрать шипел и царапался.

      Старший инспектор по безопасности полетов Никита Петрович Кухарев не раз приказывал убрать из помещения животное, но никто не думал выполнять приказание, справедливо полагая, что на безопасность полетов животное не влияет, а если и влияет, то только положительно. Все так привыкли к коту, что считали его членом коллектива. Шутники предлагали зачислить Федьку в штат штурманской службы на должность дежурного штурмана, а всех остальных – уволить. Кухарева кот запомнил, ибо имел возможность убедиться в его агрессивности. Как только инспектор появлялся в дверях, Федька вскакивал, выгибался дугой и, шипя, пятился в самый дальний угол.

      Вот этого кота какой-то неустановленный шутник и заснул перед вылетом в портфель с картами тогда ещё летающему Ерофееву. Федьке нора, видимо, пришлась по душе, так как он не подавал оттуда признаков жизни. Перед вылетом и в полёте Ерофеев портфель не раскрывал, так как он ему был без надобности. За свою более чем тридцатилетнюю летную деятельность он давно выучил наизусть все позывные, частоты и схемы заходов всех аэропортов Советского Союза. В Сочи же, готовясь к обратному вылету, он зачем-то открыл портфель. Соскучившийся по общению Федька выпрыгнул к нему на колени и, признав своего, нежно замурлыкал.

      – Кио! – воскликнул кто-то из армянского экипажа. – Слушай, ты нэ можешь из свой партфел хароший девушка вынимать? Я жениться хачу.

      Дежурный штурман сочинского аэропорта нацепил на нос очки, подошёл к Ерофееву и стал рассматривать мурлыкающее животное, словно видел кота первый раз в жизни.

      – Кажется, и правда кот! – с изумлением произнёс он. – Но, чёрт возьми, зачем ты его возишь с собой?

      Тут же нашёлся шутник.

      – Да