Дорога на Стамбул. Первая часть. Борис Александрович Алмазов

Это беспременно чтобы народ к дисциплине привесть! Опять же летом в лагеря гоняли всех строевых. Всех! И две ревизии по конному составу было! Помяните мое слово, не сегодня завтра «всполох» и всеобчая… Нобилизация то есть!

      – Ты уж вывел…

      – Помяните мое слово! – приложил растопыренную пятерню к груди урядник. – Чует мое сердце, не сегодня завтра!

      – И правильно! – сказал подошедший казак в заплатанных шароварах. – Урожай собрали – можно и повоевать.

      – Э… толкуй! – сказал другой. – А дороги? Я в Бессарабии бывал – там через месяц дорог не станет, всю армию в хлябях дорожных потопишь…

      – Я к тому, – оправдывался первый, – что ежели воевать, так сейчас, когда в поле работы нет… А то летом абы весной нешто бабам одним управиться?!

      – Сильно у начальства об том душа болит! – вздохнул третий. – У их чуть что – «всполох и на конь!». А чем детишков кормить, об том властя не тревожатся…

      – Да на что всеобщая-то?! – сказал Демьян Васильевич. – Нешто войска мало? Ну, по крайности, вторую льготу призовут, но всеобщую-то мобилизацию на что?!

      – Эх, Демьян Васильич, – принялся рассуждать урядник. – Нонешний момент жизни больших войск требует! Турков как саранчи на зеленях! А за ими англичанка! А тамо и австрияки! Турков-то одних бы давно сковырнули, да вот Европы не дают! Я на них в Севастополе нагляделся… Как навалилися на нас! Нет уж, нехай лучше всех мобилизуют, чем другой раз такое терпеть…

      – Когда ж ты успел? – спросил Калмыков. – Это я, старик, войну очень даже хорошо понял, а ты же меня моложе…

      – Охотником! – засмеялся урядник. – Пятнадцати годов на войну сбежал. Ох, и дурак был…

      – Навоевался? – в тон ему засмеялся Калмыков.

      – Ужас! – крякнул тот, потирая чугунную литую шею.

      – Ноне война совсем другая будет! – сказал казак, что сетовал на начальство, которому наплевать на казачий достаток. – Раньше армии воевали, а нонече весь народ поволокут!

      – Она каждая война другая, – вздохнул урядник. – И кто скажет, какая она будет?

      – Да… – согласился Демьян Васильевич. – Знал бы, где упасть, – соломки б настелил… За конем приглядишь?

      – Со всем нашим расположением! – пообещал казак.

      – А что ж это, господин урядник, англичане, коли они туркам такие друзья, не запретят им болгар да сербов пластать! Ить тоже хоть и не православные, а христиане?

      – И-и, братец ты мой! – отвечал тот. – Англичанка любит чужими руками жар загребать! Ей выгодно, когда другие головы кладут… У ей – барыш!

      Калмыков двинулся разыскивать Осипа. Но где он ни ходил, только и было разговоров, что о войне, болгарах, сербах, турках и о неизбежной мобилизации. Везде слышалось одно и то же, точно не существовало теперь ни домашних забот, ни хозяйства, ни цен на хлеб и видов на урожай…

      И, словно по его мыслям, он вдруг услышал знакомый голос:

      « Кому и до чего нет дела —

      О том толкует он охотнее всего:

      „Что будет с Индией? Когда и