Исаев-Штирлиц. Книга 4. Испанский вариант. Юлиан Семенов

и он решил, что это не австрияк, а берлинец.

      Пальма протянул паспорт, тот мельком просмотрел его и сказал:

      – Лезьте. Мне будет стыдно, если вы потом предадите этих людей.

      – Зачем, товарищ Вольф? – спросил голубоглазый старик с забинтованной головой. – Нам не нужны чужие. Зачем?

      – Затем, что при иностранце им, может быть, станет неудобно нас расстреливать, если они все-таки успеют перекрыть выходы к Дунаю.

* * *

      Они тогда шли проходными дворами и подвалами долго, почти шесть часов. Женщина, которая брела впереди Пальма с девочкой лет трех, вдруг остановилась и стала страшно смеяться, услышав растерянный голос голубоглазого старика:

      – Товарищ Вольф, иди ко мне, тут стена, дальше хода нет!

      А люди, двигавшиеся сзади, все напирали и напирали. Пальма тогда поднял девочку на руки и начал ей что-то тихо шептать на ухо, а женщина все смеялась и смеялась, а потом увидела дочку на руках у Яна и заплакала – тихо, жалобно.

      – Зачем все это? – шептала она сквозь слезы. – Зачем? Карла убили, папу убили, а нас тут хотят задушить… Зачем это? Пусть бы все было, как было, чем этот ужас…

* * *

      …Вольф вылез из подвала первым. Следом за ним, хрипя и задыхаясь, вылез голубоглазый старик с забинтованной головой.

      Вдали высверкивал Дунай, в котором электрически синели звезды. Выстрелы были слышны по-прежнему, но теперь где-то вдалеке. Старик сказал:

      – Надо увозить людей за город.

      – Увозить? – спросил Вольф.

      – Конечно.

      – А разве уйти нельзя?

      – Нельзя. Люди устали. А на них охотятся. Их перестреляют на дорогах.

      – Пускай позовут латыша, – устало сказал Вольф. – Он был где-то рядом с нами…

* * *

      …Они шли вдвоем по маленьким темным улочкам.

      – Зачем вы здесь? – спросил Вольф. – Только для того чтобы писать в газету, или вам хочется аплодировать победе «правопорядка»?

      – Мне хочется оплакивать поражение антифашистов.

      – Куда вы пишете?

      – В свою газету, французам и англичанам, в «Пост».

      – «Пост» не тот орган, где оплакивают коммунистов.

      – Почему же? Мертвых там оплакивают, и с радостью.

      – Пальма… Ян Пальма… Я где-то слышал эту фамилию.

      – Возможно, вы слышали фамилию Пальма-отца, а я – Пальма-младший. Последний раз мы виделись с папой двадцать лет назад.

      – Это какой папа Пальма? Шпион из Индии?

      – Разведчик, я бы сказал… – несколько обидчиво ответил Ян, – всякий дипломат негодует, когда его легальную профессию смешивают с нелегальной…

      – Что это вы так откровенно со мной говорите? – спросил Вольф. – Сыновья должны биться насмерть за достоинство отцов.

      – Спасибо за совет. Я учту его. Но использовать на практике, увы, не смогу – человек должен отстаивать свое личное достоинство: только тогда сын жулика может стать пророком, а сестра блудницы – святой.

      Вольф хмыкнул, полез за сигаретами:

      – Если у вас есть желание стать пророком