Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934. Александр Рупасов

и общественных деятелей. Не реагировать на происходящее в Москве не могли, хотя сознавали, что в случае протестов придется выслушать немало претензий по поводу незаконных переходов границы с советской территории. В НКИД понимали, что более благожелательного к СССР правительства, чем правительство П. Э. Свинхувуда, в котором пост министра иностранных дел занимал осторожный Ялмар Прокопе, ожидать в обозримом будущем не следует. Впрочем, в Хельсинки осознавали, что советская сторона не пойдет далее гневных нот.

      Ноту протеста правительству Финляндии (датированную 16 июля 1930 г.) полпред И.М. Майский передал в МИД через курьера. Прокопе, особо отмечая этот момент, полагал, что спешить с ответом не следует. Когда Майский пришел к нему 19 июля, министр напомнил ему, что финские власти располагают большим материалом о незаконных переходах границы с территории СССР[624]. МИД Финляндии, извещая свои европейские миссии о советской ноте протеста, констатировало: «Наше отношение к этому делу совершенно спокойное»[625]. Полпред, несомненно, преувеличивал, утверждая, что советская нота произвела сильное впечатление на правительство и вызвала целую сенсацию в финских политических кругах. Более реалистичной была рекомендация Майского (в значительной степени принятая Москвой) «в течение ближайших двух-трех месяцев» «взять в отношении Финляндии весьма твердый и даже жесткий темп», поскольку «в целях тактических и педагогических нам нужно сейчас Финляндию несколько попугать». «Никаких вредных последствий от этого не получится, ибо финны нас страшно боятся – наоборот, наше настороженное недружелюбие заставит их только более усиленно доказывать нам на деле неосновательность наших опасений и подозрений». Майский предполагал, что до парламентских выборов Свинхувуд не рискнет пойти на какие-либо резкие выступления в сфере внешней политики, а осенью СССР «может всерьез поставить вопрос об урегулировании наших отношений с Финляндией»[626]. Затягивание финской стороной официального ответа продолжалось, и 12 сентября Майский вручил исполняющему обязанности главы МИДа Солитандеру новую ноту (о чем было сообщено в печати). Повторный демарш Москвы побудил финскую сторону поторопиться с ответом. Советская пресса не скрывала, что маневры Балтийского флота в Финском заливе (16–19 сентября) призваны повлиять на позицию финского правительства в отношении Советского Союза. Ответ финского правительства последовал 16 сентября – за две недели до назначенных на 1–2 октября 1930 г. парламентских выборов, после которых предполагалось принятие законов, ограничивающих политические свободы, на что не решился предыдущий состав эдускунты (буржуазным партиям требовалось для этого получение не менее 2/3 мест). Эти обстоятельства сказались на содержании ответной ноты. 15 сентября ее проект обсуждался на заседании комиссии по иностранным делам государственного совета, президент Финляндии Реландер внес в него некоторые изменения[627]. В ноте МИД Финляндии отводились советские

624

КА. Ргосорén kokoelma. Kansio 26. Mimisteri Ргосорén muistiinpanoja, 19.7.1930.

625

Ibid. Kansio 101. Salasähkösanoma 19.7.1930.

626

Доклад И.М. Майского Б.С. Стомонякову, 25.7.1930. – АВП РФ. Ф. 010. Оп. 1. П. 4 Д. 79. Л. 16.

627

Lauri K. Relander. Presidentin päiväkirja. Osa II. S.485.