Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934. Александр Рупасов

Это происходит полностью в соответствии с финским обычаем лишь после того, как коммунизм уже более не опасен»[617]. В Москве разделили бы точку зрения Таннера на возможности коммунистического движения в Финляндии. В Польско-Прибалтийском лендерсекретариате ИККИ в качестве оценок деятельности финских коммунистов превалировали такие, как «пассивность», «бездеятельность», «желание платить взносы и ничего не делать». Полпред Майский неоднократно писал о «несомненном малодушии» финских коммунистов, о том, что в их партии большой разброд и растерянность. В беседе с финским посланником П. Артти Б.С. Стомоняков отмечал, что коммунистическое движение в Финляндии существовало давно «и никому не известно, чтобы за последнее время оно сделало внезапно крупные успехи, которые бы вызвали движение реакции со стороны частнособственнических элементов в стране»[618].

      Меры, предпринимаемые в Финляндии против коммунистов не вызывали дипломатических демаршей с советской стороны. Однако летом 1930 г. события стали приобретать такой характер, который стал вызывать в Москве сильную озабоченность. Наиболее радикальные борцы с коммунизмом прибегли к необычному способу – они отвозили своих противников к государственной границе и заставляли их переходить на советскую сторону. Бывший шведский посланник в Москве Хейденстам рассказал финскому посланнику Артти, что когда он спросил у Литвинова, будет ли Москва протестовать против т. н. перебросок через границу коммунистов и сочувствующих, то нарком ответил: разумеется, да, так как «мы не можем бесконечно принимать к себе весь этот сброд»[619]. Стоит заметить, что в НКИД не находили рационального объяснения происходящим в Финляндии событиям. Однако резкое обострение обстановки в этой стране рассматривалось в Москве как крайне опасное для общей внешнеполитической ситуации на востоке Балтики; именно поэтому все советские полпреды в Прибалтике получили указания внимательно наблюдать за настроениями общественного мнения и фиксировать любые факты, свидетельствующие о влиянии лапуаского движения. Большинство буржуазных партий в Финляндии, в том числе и крупнейшая из них – Аграрный союз, были крайне обеспокоены резким ростом антипарламентских настроений. Вместе с тем, правые политические круги были обеспокоены возможностью резкого ухудшения отношений с СССР в результате подъема лапуаского движения и оживления сторонников присоединения к Финляндии Восточной Карелии. В середине апреля 1930 г. один из виднейших представителей активизма Ялмари Финне делился мыслями со своим старым знакомым – начальником Центральной сыскной полиции Эско Риекки: «Если сейчас по весне напасть на Россию, то рухнет вся империя. Начнись война сейчас, когда нужно сеять хлеб, то природа уже затем позаботится о смерти рюсся. Будет удивительно, если эти мысли не придут людям в голову». Успеху будет содействовать и неизбежное восстание на Украине и война России с Польшей и Эстонией. Финне считал вполне возможным развитие событий по следующему сценарию: конфликты на советско-финляндской границе, падение правительства и установление диктатуры в Финляндии, начало

617

Jaakko Paavolainen. Väinö Tanner sillanrakentaja. Elämäkerta vuosilta 1924–1936. Helsinki 1984. S. 188.

618

Записи бесед Б.С. Стомонякова с П. Артти [не позднее августа 1930]. – АВП РФ Ф. 09. Оп. 5. П. 40. Д. 4. Л. 104,105,107; см. также вступительную статью к разделу 2.

619

UMArk. Suomen Moskovan-lähetystön raportti, 25.9.30.