Воспитание циника. Максим Лаврентьев

меня, лег на койку, прикрылся от холода сверху матрацем и теперь заворочался.

      С трудом мы выбрались из дома. Тут я увидел, что костер потух и в навалившемся со всех сторон доисторическом мраке лежат, ползают, бесцельно слоняются живые существа, мои однокурсники. Вдруг кто-то потянул меня за рукав куртки и заговорил загробным голосом Зои Смирновой, слегка заторможенной студентки-поэтессы:

      – Ты собрался уехать? Возьми меня с собой.

      Я обещал это голосу.

      Но прежде чем попытаться выбраться отсюда, надо было взять себя в руки. Наина покорно следовала за мной, изредка чему-то посмеиваясь.

      – Так, – сказал я, обращаясь к самому себе. – Так, так, так…

      Вдруг участок осветился из-за забора – подъехала машина. От деревьев и людей на траву пали длинные черные тени.

      – Эй, кто тут? В чем дело?

      Это крикнул мужчина, вышедший из автомобиля и распахнувший калитку. Я выступил вперед.

      – Извините, мы тут… на даче… у друга.

      – У какого еще друга? Что за бред? Это моя дача! Что вы все тут делаете? Сейчас я вызову милицию!

      Слово «милиция» подействовало на меня тонизирующе – не собираясь вдаваться в дальнейший разговор и разбираться что здесь к чему, я, однако, тотчас же заподозрил, что пригласивший нас парень имеет не самое прямое отношение к МХАТу, дернул за руку Наину и мы вылетели с участка мимо начинавшего орать приезжего мужика. Искать гитару было в этой ситуации контрпродуктивно.

      Оказавшись снова в темноте, но уже далеко на улице, мы почему-то долго смеялись, то и дело хватаясь друг за дружку, а потом в обнимку двинулись к заговорщически подмигивающим вдали фонарям.

      Через полчаса на задней площадке троллейбуса Наина, постанывая от рвущегося из нее желания, уже всасывалась в меня. Я мял ее тело, как глину. Ни о чем не сговариваясь, мы поехали ко мне домой.

      Дверь открылась.

      – Это Наина. Она будет ночевать у нас.

      Мой собственный голос казался мне незнакомым.

      Мама поздоровалась с Наиной, но глядела при этом на меня.

      – Ты что, выпил?

      – Да, немного. А что тут такого? У нас была вечеринка в институте.

      – Понимаю. Но почему ты не позвонил за весь день ни разу? Я уже собиралась обращаться в милицию! Ты смотрел на часы? Два часа ночи!

      – Милиция… Милиция…

      – Иди немедленно умойся. А вы, Наина, проходите на кухню. Вы вместе учитесь?

      Мама напоила нас чаем. Освеженный душем, я нашел в себе силы выдать Наине полотенце, отправить ее в ванную, а сам в это время раздвинул диван и постелил свежее белье. Потом, подумав, достал еще один комплект белья и постелил его на диван в другой комнате.

      Когда Наина, обернутая полотенцем, вошла в мою комнату, я уже сидел в кресле нога на ногу и с самым решительным видом.

      – Мне нужно раздеться.

      – Нет проблем.

      – Но ведь ты же смотришь!

      – Я могу отвернуться.

      – Как