Воспитание циника. Максим Лаврентьев

мы достаточно послужили друг другу тренажерами для поцелуев, пора переходить к другим, более серьезным снарядам. И я, рассматривая это как некую закономерность, конечно, был полностью согласен с Машей, хотя в то же время и дулся и даже скучал – не по ней в целом, а главным образом по ее губам, разбухшим от моих щенячьих покусываний.

      Но юность и наступившее лето взяли свое – в бодряще прохладном июне я выкинул Машу из головы, отдавшись подготовке к вступительным экзаменам в институт, к которым был допущен, благополучно миновав рифы творческого конкурса.

      Июль принес с собой жару и травму – купаясь в Водниках, я поранил ступню бутылочным осколком и пару недель провалялся дома с забинтованной ногой под распахнутым настежь по случаю духоты окном. Здесь меня чуть не ежедневно навещали тогдашние друзья – соседка Юля, уже учившаяся в «художке», ее подруга Марго, родившая двойню, Саша, Юлин молодой человек, подававший надежды художник, и Сережа, ухажер Марго, вообще-то торговавший дверными замками, но в духе того бесшабашного времени и той компании пытавшийся что-то наигрывать на электрогитаре. Мы засиживались в моей комнате далеко заполночь, потягивая разбавленную водкой пепси-колу и распевая очередную песенку, от скуки сочиненную мною к приходу гостей:

      Раньше я был прост.

      На любой вопрос

      Не отвечал всерьез и никогда не заходил в тупик.

      Я был молодой.

      Я жил с самим собой.

      Был утонченный эстет, а стал – настоящий мужик.

      Я пью пиво утром,

      Работаю на химзаводе,

      Смотрю ежедневно цветной телевизор,

      Женат.

      Коплю на машину,

      Воспитываю наркомана,

      Таскаю по улице злого бульдога – и дни мои быстро летят.

      И мой сын тоже прост,

      Хотя и не пошел в рост

      И доводит до бесчувствия свою ненормальную мать.

      Ему пятнадцатый год,

      Он много курит и пьет,

      Но в сложной ситуации может за себя постоять.

      Он будет пить пиво утром,

      Работать на химзаводе,

      Смотреть ежедневно цветной телевизор,

      Раз в год за границу летать.

      Женится,

      Купит машину,

      Будет растить наркомана,

      Таскать по улице злого бульдога…

      И все повторится опять.

      Дальше вступал хор:

      Настоящий мужи-и-ик…

      Настоящий мужи-и-ик…

      Наконец нога поджила, наступил август, и я приковылял в институт – начались вступительные экзамены.

      Первый – «творческий этюд» – сошел для меня благополучно, а на втором, на изложении, чуть не произошла катастрофа. Чтобы понять, почему я едва не срезался, нужно немного углубиться в мою биографию.

      Я рос болезненным мальчиком, вечно под опекой мамы, не спускавшей с меня настороженно-влюбленного взгляда. Подросши и уже самостоятельно гуляя во дворе, каждые пятнадцать минут я должен