Иночим великанов. Демьян Брауде

От разверзающего утренею тишь тенора вопля взвеялись, расположившиеся поблизости тускло мурлыкавшие на свой лад птицы, что спугнуто взметнувшись, низвергнулись ввысь, с удобных пригретых веток. Близлежащие пение стихло, и лишь ветер, теперь оставался в этом опостылевшем окружении смолистых деревьев, облепляя пышные ветви, опустевшие от трехпалых когтей лесных пернатых.

      – Ещё раз так завоешь, забью рот грязью с иголками! – сердито отозвался нахмуривший брови Безродный, уже вскоре возвращаясь к Рибе. Опомнившийся Гайт пристыженно зардевшись испещренными щеками вжал шею в плечи, и, поднимаясь, разминал затекшую спину, так как при ворчаньях во сне, он уперся в корень, и так на нем скривлено и спал вплоть до самого с холодным потом поднявшего утра.

      Когда все постепенно скопились у котла, уже давно прерывисто через естественные шторы всецело просияло златом, всюду проторившими себе путь лучами, и следопыт, перед началом трапезы с прелюдией томно огласил.

      – Ешьте сытно. Сегодня не мешало бы выйти к притокам нагия, а лучше и вовсе пересечь его вброд.

      – Отчего спешка? – звонко поинтересовался Моз, которому по-хорошему нужно было помалкивать.

      – Ответ станется не замысловатым, – небрежно качнул головой Клайд, – коли я хочу, истрать гроши, что мне причитаются, мне не мешало бы остаться живым. А те, что идут у нас по пятам, могут оказаться чуть умнее, чем мешок зерна.

      Коуб украдкой ухмыльнулся, остальные невозмутимо молчали, и только Риба уразумела, что за сим высказыванием крылась шутка, из уст того, кто никогда не умел подлинно шутить. Собравшись с силами, и несколько томительных минут, переваривая варево необычной, но увы некем должно не оценённой стряпни, их путь продолжился.

      Всю дорогу по проселкам встречного, взрытого с землей корнями зачастившего бурелома, следопыт проторивая путь, справился вперед выискивая обходные пути от ловушек и иных закавык, и пребывал предельно малоречивым лишь жестом указывая цепи звеневших путников за спину, куда нужно сворачивать, зато Гайт, словоохотливо пытался поведать незамысловатую историю, о вчерашнем дежурстве, и о девушке в накидки из перьев. Многие, включая Калиба, пред кем он рассыпал горох, позубоскалили над его сказом, полушутя единодушно изрекая – Что от одиночества не предвидеться. Прочим не было до него дела.

      Покамест они с головой углублялись и, форсируя тернии отдающих в ноздри лесной смолистой еловой глуши, да колючие пни с шапками грибниц, им на глаза стал встречаться густо растущие желто-цветные лепестки дрока уютно расстилавшегося мимо налитых свежестью куп пахучих ещё не высохших от росы листьями лопухов, покрытых свежей паутиной с первым жирным уловом куколок слепней, пожаловавших на трапезу к пауку. Чуть далее под подолом огарков послевкусия вдарившей по пням молнии выросли и плодовитые кусты с алеющими ягодами со сладковатым ароматом, которые замыкающая коноводу Риба со знанием отрекомендовала, не есть, и в кой веки сама воздерживалась, что было сил, дабы не сорвать