Иночим великанов. Демьян Брауде

барон учтиво запросил.

      – Отчего же ты любезнейший, так рьяно рвешься, на беседу со мной?

      – Помилуйте, я право хотел лишь расспросить о человеке, что ушел с группой ратников. Мне кажется, именно он спас мне жизнь, два года назад. Но я так и не возместил ему долг, – искусно и выразительно врал осунувшийся субтильный Слизел, но как не странно скептик в бароне, принялся таить, и он велел расторопной стражи в черных платках отпустить молодого человека. Мечи с тонкого горла Слизела отстранились, и он надул гортань, выпустив кадык и медленно распрямляясь. Ухмылка плута все ещё таилась в его нутре.

      – Ах, в скольких сердцах Клайд оставил свой неизгладимый след. От майзы до лирры, его имя бродит как блаженный ветер, под зноем. О чем именно ты хотел потолковать со мной? – умиротворенно говорил барон, стоя на веранде ратуши на ватных ногах опьянённых желанной встречей с живой легендой здешних земель.

      – Это Клайд Безродный? – искреннее удивившись, разинув оливковые очи, разволновался Слизел, задрав одну бровь и шрам ласточку. – Тот, что был при битве за Антур? – не унимался тот, едва не срывая тонкий голос.

      – Именно он, – довольно растёкся в улыбке круглолицый барон, отчего его щеки стали столь крупны и округлы, что он стал походить на бурундука с пущенной бородой.

      – Ох, благодарствую вас от всего нутра, – с напускным благоговейным чувством ухватил увесистую руку барона Слизел, и пожал как можно более нарочито признательно. Стража, было, дернулась, но Гум усмирил их одним мимолетным взглядом сгущенных редких бровей.

      И следом благословенно кивнул, и, похлопав его по слабому плечу, добавив напутствие на дорогу.

      – Поспеши. Он ни в жизнь не останавливается на лежку, дольше, чем на сон. У тебя есть шанс перехватить его. Передай ему, что барон Нуйд Гум ему очень признателен, за его былую помощь, и за его новую истории, и не применено ждет его назад в ренкоре.

      – Всенепременно. Ещё раз несказанно благодарю вас сир Гум.

      Лживо раскланявшийся Слизел спрыгнул и побежал прочь, а Нуйд, усмехнувшись, опять приложил к густым усам бокал, и, вернувшись на отведенное место на террасе, и ещё долго покачивался в скрипучем кресле качалке тупо лицезря просторы леса, в которых уже растворился хвост гурьбы солдат и значимого для него следопыта.

      День занимался погожий, и лучи заведшего под занавес осени бабьего лета, теплили округу, доводя каждого изголодавшегося по сбытой летней поре человека, в экстаз. Редкие облака курсировали под вялым ветром, а мелкая мошкара почти не одолевала люд, смиренно приступающий к своей рутине. И вроде бы все шло своим чередом, и припекающая анемая, да люди, вклинивающиеся в русло дел, и только один человек с куражом в зияющих глазах, вносил толику горечи в мирный уклад, несясь и сбивая с ног старушек, и отвешивая затрещины детворе, даже не желая слышать их просьбы.

      Канна перехватила развесело мчавшегося брата и подтащила его к себе, видя