Звёздная пыль. Александр Сергеевич Селютин

мной сидел человек, довольно почтенного возраста, интеллигентного вида, в чёрном, строгом костюме, с тёмно-красным галстуком и таким же уголком платка в нагрудном кармане. Его тёмные, усыпанные сединой, волосы были гладко зачёсаны назад и схвачены на затылке металлической скобкой.

      Кроме него за столиком сидели ещё два человека: первый – тот самый субъект, который подходил ко мне, второй – менее примечательный, в камуфляже, с проглядывающей на шее тельняшкой.

      Жора разлил из графинчика по рюмкам золотистую жидкость, подвинул ко мне тарелку с гребешками, окинул всех взглядом и, кивнув в мою сторону, произнёс:

      – За него.

      Я жадно выпил коньяк и, отрезав маленький кусочек гребешка, закусил. Хмель сразу же ударила мне в голову, блаженно разлилась по всему телу.

      – Ешь, – сказал Жора.

      – Я не привык к таким деликатесам, по мне бы что-нибудь попроще и побольше, – ответил я.

      Жора слегка улыбнулся и подвинул мне адрес с меню.

      – Выбирай.

      – Мне всё равно, – сказал я, отодвигая украшенную золотыми канделябрами папку.

      Жора подозвал официанта, шепнул ему что-то на ухо и тот мгновенно исчез.

      – Мне понравилось, как ты играешь. Ты профессионал. Что ты кончал?

      – Музпед.

      – По саксофону?

      – Нет, по гобою.

      – Это такой, сладкозвучный инструмент из симфонического оркестра?

      – Ну да.

      – У меня сразу на слуху Арагонеса Бизе из оперы «Кармен».

      – Вы эстет.

      – Осталось с детства. Учился в музыкальной школе. Научишь играть на саксофоне? Я буду хорошо платить.

      – Не знаю, попробую. Но для этого нужен инструмент.

      – А какой бы ты мне посоветовал?

      – Я считаю, что лучше всего – это саксофон французской фирмы «Selmer», хотя многие предпочитают более дорогой – японский «Yamaha». Но мне не приходилось на нём играть, поэтому о нём сказать ничего не могу.

      В это время подошёл официант и поставил передо мной поднос с глиняными горшочками, распространяющими невообразимый аромат горячей еды. Жора подвинул мне наполненную рюмку и сказал:

      – Ешь. Кстати, тебя здесь никто не обижает?

      – Пока нет. Правда, вот он (я показал на бритоголового) обещал насрать мне в саксофон.

      Все, кроме камуфляжного незнакомца, засмеялись.

      – Я порву ему очко, – сказал камуфляжный, после чего раздался новый взрыв смеха.

      Жора протянул мне руку и сказал:

      – Жора.

      – Саша, – пожимая протянутую руку, ответил я.

      С остальными я знакомиться не стал, да они мне и не предложили.

      По окончанию работы ресторана ко мне подошёл хозяин.

      – Христофор, – протягивая руку, произнёс он. Можно просто Христя.

      – Александр, – ответил я. Можно просто Саша.

      – Где ты остановился? – спросил он, зевая.

      – Нигде, – ответил я.

      Солнечный луч прокрался сквозь щель между тяжёлыми фиолетовыми шторами и ударил мне в глаза. Я посмотрел