Запах дождя. Пётр Некрасов

блестели мелкие прозрачные капли. Но это не слёзы – мало кто видел Теймура Рахманова плачущим.

      – Кха! Два дня назад, – продолжал Эдуард Сергеевич, сунув руки в карманы полупальто и нахохлившись, – я сказал вам, что надеяться не на что. Я прямо сказал вам, что ваша дочь, скорее всего, мертва. Так или нет, Теймур Ильхамович?

      – Да. Но откуда?.. – Рахманову не хватало воздуха на долгий ответ. Но собеседник отвечал ровно, как будто вёл обстоятельную беседу.

      – Откуда я знал? Понял, когда мне сказали, что Лёша Лисицын согласился искать. Он зря ничего не делает. Я не знаю всех деталей расследования, которое он назвал «Окраиной». Но сам Лёша эти детали знает.

      – Нет, откуда вы узнали сегодня?

      – Где её нашли? Я плачу деньги за информацию. Разные деньги, разным людям. И сообщаю её тем, кто мне за неё деньги заплатил. Вот вам, например. Кха!

      Минуту стояла тишина. Над головами двух немолодых людей затянула однообразную песенку какая-то весенняя птица. Водитель Антон молча стоял в отдалении.

      – Я… Могу туда идти?

      – Нет, Теймур. Пока ещё не можете. Вы мой клиент. Мне не нужны душераздирающие сцены.

      – Её… могут… её увезут…

      – Её уже увезли. Вам предстоит официальное опознание, похороны. И всё это я уже пообещал вам позавчера. Помните?

      – Да…

      – И я уточнил: наша договорённость в силе? И вы заплатили мне. Наличными. Кха!

      – Да, Эдуард Сергеевич.

      – Вы заплатили мне не для того, чтобы я нашёл погибшую. Это сделали и без меня.

      – Чтобы тот, кто убил…

      – Чтобы я нашёл того, кто убивает женщин на окраинах в этом году. Убивал и обязательно убьёт снова.

      – Да, я всё помню, Эдуард Сергеевич.

      Рахманов снова яростно потёр зудящие скулы. Синюшные пятна заблестели ярче.

      – Наша договорённость в силе? – негромко поинтересовался Эдуард Сергеевич.

      Бизнесмен Рахманов кивнул. Посмотрел прямо и сказал довольно длинную фразу.

      – Когда Руфине было четыре года, я её возил на пляж, в Дюны. На электричке. Там поезд идёт мимо таких песчаных склонов. И на одном склоне было кладбище – оградки, памятники. Она увидела и спросила меня: что это за домики такие? Ну я решил не объяснять малышу, сказал: там живут люди, которые раньше были. А Руфа спросила…

      Птица всё пела. Эдуард Сергеевич слушал клиента внимательно, не смаргивая. Рахманов переступил промокшими ботинками и, глядя себе под ноги, договорил:

      – Спросила, можно ли нам в таком домике пожить будет. Я сказал, что когда-нибудь обязательно поживём…

      – Очень печально. Очень. Кха! – сухо согласился собеседник. – Вот тут наверх поднимемся. Где кустов меньше.

      Они прошли по склону, цепляясь за ветки и стволы. Миновали коллектор дождевого сброса, где глубоко под крышкой люка гудел водяной поток. Водитель Антон выбрался наверх первым и остановился, увидев в конце тропинки какого-то юношу в плаще.