Командировка на химию. Валерий Гудошников

на поля, а результаты работы не видим. Зато вред виден: звери, птицы мёртвые, лесополосы загубленные. Будь моя воля – запретил бы я это дело. А мы наоборот, гектары у хозяйств вымогаем, приписками занимаемся, чтобы без работы и без зарплаты не остаться.

      – А сколько высокосортного бензина сжигаем! – сказал Зародов. – Море! И всё ради лишнего центнера с гектара, который потом без видимого результата коровам да свиньям скормят. И что за страна у нас? Всё, что ни делаем, как в бездонную бочку пропадает. Богатства страны просто невероятные, да всё не в дело уходит.

      – Между прочим, кило хлеба 20 копеек стоит, а литр нашего бензина – рубль, – пояснил Зубарев. – И выходит, что это море, которое мы сжигаем, летая над полями, равносильно тому, если бы его в кормушки свиньям вылили.

      – Потому многие и отказываются от наших услуг. Больше вреда, чем пользы.

      Клёнов в разговоре не участвовал, сидел, ковыряясь прутиком в углях.

      – Ну, Георгий, как представление о романтике неба?

      – Для одного дня многовато, – ответил он.

      – С тебя причитается. Так хорошо начался твой первый трудовой день, на всю жизнь запомнишь.

      Клёнов молчал. Действительно впечатлений для одного дня достаточно.

             Для справки

      Виктор Лищенко – доктор экономических наук, кандидат биологических наук, заведующий отделом сельского хозяйства и продовольственных проблем института США и Канады Академии наук СССР.

      Журнал «Знамя» № – 1, 1986 г.

      «…В мире производится 1,6 млрд. тонн зерна. Каждый третий килограмм пригодного для питания людей зерна – около 500 млн. тонн идёт на корм скоту. Из этих 500 млн. – 140 млн. тонн скармливается в СССР, причём без того результата, который мог бы оправдать такой расход и затраты…».

      – Хорошо, что сейчас лето. А вот осенью, когда холод, дождь, грязь по колено, не приходилось в степи ночевать? Вот где романтика! – вздохнул Манилов, словно сожалея, что мало на его долю пришлось такого.

      – У него ещё всё впереди, – зевая, сказал Зародов. – А жрать-то хочется!

      Он поднялся от костра, где сидел на корточках, потягивая сигарету, и полез в самолёт. Через минуту вернулся, имея в руках бутылку с какой-то жидкостью, и вопросительно взглянул на командира звена.

      – Давай! – махнул тот рукой.

      – Должны же мы первый трудовой день второго пилота отметить, – сказал техник, протягивая Гошке наполовину залитый стакан из содержимого бутылки.

      – Что это? – спросил Клёнов.

      – Напиток богов ЭАФ, – улыбнулся Зародов. – Из закуски, извините, только сигарета.

      Об этой жидкости на спирту он кое-чего знал. Ей обычно в авиации промывают точные приборы и высотные системы самолётов. Он взял стакан, поднёс к лицу. Пахнуло чем-то резким, похожим на нашатырный спирт. Он отдёрнул руку подальше от лица.

      – Пей, пей, лучше будет, – успокоил техник. – Это только запах такой, а в остальном – это спирт.

      Он ещё раз понюхал, и его едва не вырвало. С гримасой отвращения на лице вернул стакан обратно.

      – Никого