Трудно отпустить. Кристи Бромберг

отчаяние, вызванное тем, что мы не можем тут же слиться воедино.

      Но второй заход… так отличался от предыдущего.

      В сексе теперь чувствовалось меньше ненасытности и больше необходимости. Меньше пыла и больше утонченности. Меньше возведенных границ и больше уязвимости.

      Хантер выходит и снова скользит в меня бесшумными толчками. Он прижимается губами к моей коже, я чувствую жар его дыхания возле уха.

      Когда он приподнимается и мы встречаемся взглядом, на его губах не играет привычная самонадеянная ухмылка. Его лицо не озаряет веселость. Он напряжен и серьезен. У меня перехватывает дыхание, когда он, все еще смотря мне в глаза, делает толчок.

      Раньше я не чувствовала такой интимности.

      Интимности, которую постепенно начинаю и желать, и бояться. Она пугает и в то же время наполняет меня. Я настолько ошеломлена, что просто не в состоянии задуматься над этим.

      Поэтому отвожу взгляд. Я подаюсь вперед, чтобы прикусить его ключицу, и одновременно отпускаю его руки, чтобы провести ладонями по торсу.

      – Я хочу оседлать тебя, – шепчу я Хантеру на ухо и просовываю руку между нашими телами, чтобы обхватить и сжать его член.

      Я беру дело в свои руки, возвращая нас на знакомую территорию. Плотскую, только телесную.

      Хантер издает самый сексуальный на свете стон, когда я поворачиваюсь к нему спиной и, оседлав его бедра, максимально медленно опускаюсь на его член. Хантер ощущается как рай, ад и все, что между ними. Напряжение этой недели забывается с каждым дюймом, который я принимаю, пока наконец он не входит в меня полностью. Тогда я начинаю покачивать бедрами, растворяюсь в этом мужчине.

      Я растворяюсь в нем.

      Хантер обхватывает мои бедра руками и помогает мне двигаться.

      Я стараюсь забыть, как он смотрел на меня еще мгновение назад и как в последнее время изменились мои чувства к нему.

      Наши стоны заполняют комнату.

      То, что я хочу от него большего, чертовски пугает.

      Я запрокидываю голову, и мы отдаемся во власть желания и удовольствия, погружаемся в их всепоглощающую дымку.

      Сближение с кем-либо чревато болью.

      Так что мы не шепчем друг другу нежности. Не дарим ласковые поцелуи и не лежим обнявшись.

      Вот как все между нами устроено. Мы встречаемся в номере отеля, доводим друг друга до сексуального истощения, а потом расходимся. До того как начнем спорить, ссориться или делать что-то еще, из-за чего захотим оказаться как можно дальше друг от друга. Но, когда я смотрю на себя в зеркале в ванной, у меня сжимается сердце и скручивает живот.

      То, что происходит между нами, теперь кажется недостаточным.

      Только вот почему?

      Я оглядываю свои раскрасневшиеся щеки и припухшие губы. И вижу правду, которая смотрит на меня в ответ.

      Я влюбляюсь в Хантера Мэддокса. Влюбляюсь, несмотря на то что мы договорились не обременять себя обязательствами. Несмотря на то что Хантер никогда ни с кем не встречается, а я ни к кому не привязываюсь. Влюбляюсь, хотя мы договорились видеться в отелях. Не приводить друг друга домой, чтобы не превращать все в обыденность