Чёртово племя. Часть вторая. Ольга Пустошинская

как ему казалось, и думали, небось, что вот идёт счастливый парнишка, кадет, не чета им, гражданским.

      Ему повезло, Егорка был дома и колол дрова про запас. Увидел Миньку и остолбенел с колуном в руках, уставился на фуражку.

      – Приняли?

      – Ага! – просиял Воробей. – Знаешь какие сложные экзамены были? Я все выдержал.

      Егор воткнул колун в чурбак.

      – Дай посмотреть.

      Он потрогал кокарду, надел фуражку на рыжую голову – и преобразился, сразу стал серьёзнее и старше. А Минька, слепня, и не замечал, как его друг повзрослел.

      – Хорошая вещь, но подправить малость надо, чтобы верх лежал блинчиком, – посоветовал Егор.

      – Зачем?

      – Чудак, мода такая. Вот здесь надо отогнуть и вытащить обруч. Все казаки так носят.

      Минька отобрал фуражку, проворчал:

      – Испортишь, это не картуз… Гулять пойдём?

      – Пойдём, только переоденусь.

      Воробей дожидался Егорку на кухне и размышлял, что фуражка – замечательная вещь. Вот и тётя Фрося увидела его при параде, всплеснула руками и поздравила, называя на «вы», чего никогда раньше не делала.

      – Батюшка-то ваш здоров?

      – Здоров. Кланяться велел.

      – А может, самоварчик поставить? Мигом вскипит, – засуетилась Егоркина мамка.

      Минька отказался от чая, Егор как раз вышел из горницы в чистой рубашке с пуговками, причёсанный.

      – Некогда чаи распивать, – сказал он, – мы на улицу, к тятьке на конюшню зайдём.

      Они в самом деле заглянули к дяде Николаю на конюшню, поглядели на его лошадь-киргизку с тёмной гривой, Карюху.

      – Хочешь прокатиться? – белозубо улыбнулся Егоркин тятька.

      Ещё бы Минька не хотел! Дядя Николай помог ему забраться в седло. Воробей поразился, насколько сверху всё выглядит по-другому. Конюшня, двор, Егорка и казаки, чистившие лошадей, стали как будто ниже.

      Дядя Коля медленно повёл Карюху, держа её под уздцы. Кожаное седло поскрипывало, и Минька воображал, что летит во весь опор с шашкой наголо и криком «ура».

      Ему хотелось самому красиво и ловко спешиться, как делали казаки, но не получилось: ноги не доставали до стремян. Минька кулем свалился с седла, Егоркин тятька его подхватил.

      – Ну как, понравилось? – усмехаясь, спросил он.

      – Здорово! – искренне ответил Минька.

      Друзья шли по бульвару, Воробей рассказывал, как сдавал экзамены, а ещё то, что слышал от ребят.

      – Говорят, там новеньких старички бьют, заставляют сапоги чистить, а фискалам тёмную делают, ну тем, кто ябедничает.

      – За что бьют?

      – Да просто так, ни за что. Они, мол, старички, имеют право.

      Егор остановился, глаза у него поползли на лоб.

      – А ты что же, Мишка, станешь такое терпеть? Тебе в рыло, а ты утёрся и дальше пошёл! И сдачи не дашь?

      – Ещё как дам! – воинственно потряс кулаком Минька. – Пусть только сунутся…

      – Торкни раз – бояться станут, – посоветовал друг.

      – Не-е, нельзя.

      Воробей помолчал и сказал шёпотом:

      – Я,