Обманутое время. Нора Робертс

пламени. Не поворачиваясь к нему лицом, она зажгла две свечи.

      – Я разогрела суп. Будешь?

      – Можно.

      Когда чем-то занимаешься, руки не дрожат.

      – Наверное, тебе лучше.

      Губы его скривились в невеселой улыбке; он вспомнил, как несколько часов пролежал в темноте, ожидая, когда же вернется память.

      – Наверное.

      – Голова болит?

      – Да не особенно.

      Хорошо, что она успела вскипятить воду! Либби расставила на подносе миски и чашки.

      – Я собиралась посидеть у огня.

      – Ладно. – Кэл взял свечи и пошел впереди. В грозу он чувствовал себя легче. Все, что он видит вокруг, кажется ненастоящим. Может, к тому времени, как дождь прекратится, он поймет, что ему делать.

      – Тебя гроза разбудила?

      – Да, – улыбнулся Кэл, в очередной раз солгав. Он сел в кресло у камина и вытянул ноги. Как замечательно, оказывается, побыть в таком месте, где обыкновенная гроза приносит мрак и приходится зависеть от свечей и огня. На компьютере такое не воссоздашь. – Как думаешь, свет скоро дадут?

      – Через час. – Либби поднесла ложку ко рту. Теплый суп немного успокоил ее. – А может, через день. – Она рассмеялась и тряхнула головой. – Папа все твердил, что надо бы подключить генератор, но так и не подключил, руки не дошли. Когда мы были маленькими, зимой иногда приходилось по нескольку дней готовить на огне. Спали мы тогда все вместе на полу, а родители по очереди вставали и следили, чтобы огонь в камине не погас.

      – Тебе здесь нравилось? – Некоторые знакомые Кэла в отпуск ездили в заповедники и жили там в палатках. Он всегда считал их немного странными. А Либби так рассказывает о бытовых неудобствах, что самому хочется попробовать.

      – Да, очень нравилось. По-моему, благодаря тому, что я так провела первые пять лет жизни, я и полюбила работать на раскопках и ездить в экспедиции.

      Кэл понял, что Либби немного успокоилась. И голос стал прежним. Хотя ему нравилось видеть ее взволнованной, он подумал, что чем она непринужденнее, тем больше сведений он соберет.

      – Какой эпохой ты занимаешься?

      – Да никакой в отдельности. Можно сказать, я занимаюсь родоплеменным строем. А конкретно вопросами влияния на изолированные сообщества современных орудий труда и достижений научно-технического прогресса. Например, я изучаю, как электричество меняет жизнь примитивных обществ в целом. Раньше я занималась вымершими цивилизациями: ацтеками, инками. – Все просто, подумала Либби. Чем больше она рассказывает о своей работе, тем меньше вспоминает о том, что произошло на кухне, и о своей неожиданной реакции. – Осенью собираюсь поехать в Перу.

      – С чего у тебя все началось?

      – Когда я была маленькая, мы ездили на Юкатан и любовались величественными руинами майя. Ты бывал в Мексике?

      Кэл с трудом припомнил одну особенно бурную ночь в Акапулько.

      – Да. Лет десять назад. – «Точнее, двести лет спустя», – подумал он, хмуро глядя в миску с супом.

      – Неприятные воспоминания?

      – Что?