Сахар на обветренных губах. Тата Кит

тебя тоже бил? – спросила она, отрывисто дыша после недавней истерики. – У тебя шея красная.

      – Не бил, котёнок. Это мама так за шею мою держалась, пока я её поднимала с пола, – я с трудом натянула на губы улыбку. Присела перед сестрой на корточки, стянула яркую зеленую резинку с кончиков её волос и по новой заплела пучок на макушке. – Голодная?

      – Я хотела покушать, но папа начал бить маму…

      – Что приготовим? – отвлекла я её от разговора, вновь вызвавшего у неё слёзы.

      – Бутерброды в микроволновке.

      – Хорошо, – кивнула я. – Ты посиди пока здесь. Я уберусь на кухне, и мы с тобой приготовим бутерброды.

      – Я с тобой хочу, – встала тут же Катя с постели и воинственно утёрла остатки соплей в носу тыльной стороной ладони.

      – Хорошо, – согласилась я, понимая, что одной в комнате ей теперь будет страшно. – Вместе уберемся и вместе приготовим.

      В прихожей я сняла ботинки и куртку. Заглянула в комнату родителей. Они спали и, судя по всему, проспят до утра в таком состоянии.

      Закатав рукава толстовки, я зашла в кухню, где Катя уже начала уборку, скидывая грязную посуду в раковину.

      – Кать, раскидай продукты из пакетов в холодильник и по ящикам. А я посуду уберу.

      – Ладно, – сестра присела к пакетам и начала разбирать шуршащие упаковки, пока я убирала со стола остатки закусок в виде стрёмного сала, банки соленых огурцов, шпротов и черного хлеба.

      Всё это беспощадно полетело в мусорное ведро, ибо доедать это было противно.

      Пустые бутылки туда же. А вот недопитую в холодильник на дверцу.

      Опыт со сломанной рукой в двенадцать лет теперь не позволяет мне выливать алкоголь в раковину или унитаз. Удивительная способность алкашей – даже в самом убитом состоянии помнить наутро, сколько у них осталось выпивки.

      Я помыла посуду, протёрла полы на кухне и в коридоре до самой комнаты родителей, избавляя квартиру от кровавых следов. И вылила из кастрюли сваренный матерью в пьяном угаре суп с макаронами, которые разварились настолько, что превратили суп в кашу с луково-морковной зажаркой.

      Катя в это время нарезала колбасу, сыр и помидоры кубиками, а я затем смешала всё это с майонезом и кетчупом, и, положив, на ломтики хлеба, отправила в микроволновку на несколько минут.

      – Ты пришла со школы, они уже…? – спросила я тихо, имея в виду родителей, пока мы с Катей ужинали в моей комнате.

      – Ага, – кивнула она. Доела свой последний бутерброд и посмотрела на оставшийся мой.

      – Кушай-кушай, – придвинула я к ней тарелку. – Я на работе недавно перекусила. Не голодная. – Разумеется, на работе я ничего не ела. А после случившегося и есть-то не хотелось. – Ты уроки сделала?

      – Математика только осталась. Я сама не смогла, а мама помочь не захотела.

      Я мельком глянула на часы. Уже почти полночь.

      – Давай, я тебе помогу, и будем спать.

      – Можно я у тебя останусь, Алён?

      – Конечно, можно. Доставай учебник, попробуем что-нибудь сообразить.

      За двадцать минут