Сахар на обветренных губах. Тата Кит

даже не строить дурочку. И так понятно, кого там принесло.

      Мельком глянув на телефон, увидела на часах полночь.

      Вот и превратилась наша с Катей временная тихая и уютная сказка в тыкву. Вонючую и матерящуюся.

      В прихожей начала происходить какая-то возня. Включился свет, хлопнула дверь.

      – Да стой ты! – услышала я мамин чуть натужный голос. Похоже она приволокла отчима на себе. – Куртку дай снять.

      – Девки где? – гортанно потребовал отчим.

      – Спят девочки. И ты иди спи, Борь.

      Судя по тому, что мама пыталась говорить с ним культурно и тихо, она точно была трезвой. Будь иначе, скорее всего, она бы уже первой начала драку.

      – Какого хуя они спят? Папка пришёл! Голодный! – почти кричал он.

      – Ты нажрался, Борь, во всех смыслах. Куда ты…?

      – Пошла нахуй!

      Звуки шагов, приближающиеся к двери моей комнаты.

      Каты проснулась и села в постели, вжавшись в стену. Огромными напуганными глазами смотрела то на меня, то на дверь.

      – Не бойся, – шепнула я сестре и слезла с подоконника. В несколько быстрых шагов дошла до постели и села на её край. Притянула Катю к себе и обняла за плечи. – Он постучит, поймёт, что мы спим и уйдёт. Не трясись так. Всё будет хорошо.

      – Открывай, сучка! – отчим барабанил в дверь.

      Сам мудак.

      – Боря, ты сейчас весь дом разбудишь, – ещё одна пустая попытка со стороны мамы.

      – Весь не весь, но эта сучка спать не будет. Какого хрена в квартире темно и нечего жрать? Она встречать нас должна, а не дрыхнуть! – кричал отчим и снова барабанил в дверь. Кажется, уже ногами.

      Я насмешливо вскинула брови.

      Явились, барин.

      Встречайте его.

      А наказание отсутствием сна для меня уже не новинка. Случались ночи, которые я проводила, стоя на кухне. Спать было запрещено, как и садиться.

      Он приходил и проверял.

      Бывало, подобным образом он наказывал за проступок с моей стороны, который имел место быть, а бывало и за просто так. Просто настроение у него такое было – на ком-нибудь оторваться. А я всегда служила для этого идеальной мишенью. С Катей он подобное никогда не практиковал. Максимум – пару часов в углу.