Сахар на обветренных губах. Тата Кит

протянула Вика. – А с глазами что? Почему так блестят?

      – Помыла хорошо.

      – Алён, – цокнула одногруппница возмущенно. – Я серьёзно, вообще-то.

      – Так и я тоже. Ну, разве что с утра вместо яичницы съела шоколадку. Может, из-за неё блестят.

      – Только если шоколадка с коньяком была, – хохотнула Вика.

      – Обычная «Алёнка».

      – Не думала, что блеск в глазах придаёт совершенный с утра пораньше акт каннибализма. Алёнка съела «Алёнку»! Капец!

      Я улыбнулась уголками губ, но никак не стала развивать эту тему.

      Скрестив руки на груди, перемялась с ноги на ногу и без интереса посмотрела на закрытую дверь аудитории, в которой вот-вот должна начаться пара у Одинцова.

      Было очень большое желание прогулять её, но я не позволила себе пойти на поводу у страха и неприятных воспоминаний.

      Пусть Одинцов чувствует себя неловко, вспоминая, как позволил себе лапать свою же студентку.

      Кстати, а его за это разве не должны уволить?

      Может, и должны, но едва ли я пойду жаловаться. Потому что вся эта грязь дойдёт до отчима и далеко не факт, что сильнее всего в этой ситуации достанется именно Одинцову.

      – Ну, и, короче… – я услышала голос Колесникова, который весьма ярко и эмоционально кому-то что-то рассказывал.

      «Образцовый» студент – заявился на пары ближе к их завершению.

      Глядя на него, боковым зрением, по движению его рук поняла, что он рассказывает что-то про игру на приставке.

      Везёт кому-то. До сих пор могут позволить себе детство…

      – … Я затащил как надо, ваще!… – чем ближе он подходил, тем лучше его было слышно и понятно. – До трёх ночи, правда, не спал. Но, блин, это было круто!

      Наши взгляды пересеклись. Я морально приготовилась к воплю «Алёнушка!» на весь коридор, но Колесников лишь едва заметно, но очень тепло, улыбнулся мне уголками губ и прошёл мимо.

      Похоже, вчерашняя моя тирада возымела эффект. Неожиданно. Но вместе с тем даже будто немного обидно, что он не вопит на весь коридор, как я, если честно, уже привыкла.

      Что-то новенькое…

      К двери в аудиторию подошёл привычно сосредоточенный на своих мыслях Одинцов. Он открыл дверь ключом, распахнул её пошире и, удерживая, коротким кивком головы указал нам войти.

      Стройным рядом наша группа потянулась в аудиторию.

      Проходя мимо преподавателя в числе последних, я не позволила себе стушеваться и отвести взгляд в сторону.

      Он проигнорировал всех вошедших, но именно на мне, отчего-то, его холодный взгляд предпочел остановиться.

      Я тоже смотрела ему в глаза. Безэмоционально и отстраненно. Наверное, даже несколько высокомерно.

      Пусть знает, что я не собираюсь его бояться. В моей жизни для этого достаточно одного ублюдка.

      Мужские грубы дрогнули в ухмылке. Это было настолько неуловимо, что, наверное, заметила только я.

      Мы расселись по своим местам и затихли. Старясь не издавать много шороха, достали тетради для лекций и ручки.

      Я приготовилась, как обычно,