Ночи нет конца. Алистер Маклин

взглянул на меня. – Что вы хотите этим сказать?

      – А то, что без рации, о которой вы говорите как о чем-то пустяковом, ваши шансы – наши шансы – уцелеть не так уж велики. По правде говоря, их вовсе нет. Саму по себе рацию мне совсем не жаль. – Я с любопытством посмотрел на говорившего, и в голову мне пришла абсурдная мысль. Вернее, поначалу она показалась таковой, но затем печальная истина открылась мне. – Кто-нибудь из вас имеет хоть малейшее представление, где вы сейчас находитесь?

      – Разумеется, – слегка пожал плечами молодой человек. – Не скажу точно, далеко ли до ближайшей аптеки или кабака…

      – Я им сообщила, – вмешалась стюардесса. – Перед тем как вы появились, мне уже задавали этот вопрос. Я решила, что Джонсон, командир самолета, из-за пурги пролетел мимо аэропорта Рейкьявика. Это Лаунгьёкюдль, правда ведь? – Увидев выражение моего лица, стюардесса торопливо продолжала: – А может, Хофсьёкюдль? Дело в том, что из Гандера мы летели примерно на северо-восток, а это два единственных пригодных для посадки ледовых поля, или как они тут у вас в Исландии называются…

      – В Исландии? – произнес я с удивлением. – Вы сказали «в Исландии»?

      Девушка растерянно кивнула. Все посмотрели на нее, но, видя, что она молчит, словно по мановению жезла, направили взгляды на меня.

      – Исландия, – повторил я. – Милая моя, в данный момент вы находитесь на высоте восьми с половиной тысяч футов над уровнем моря посередине ледового щита Гренландии.

      Слова мои подействовали на присутствующих как разорвавшаяся бомба. Сомневаюсь, что даже Мария Легард когда-либо волновала так свою аудиторию. Мало сказать, что слушатели были ошеломлены. Они оцепенели, узнав подобную новость. Когда же способность мыслить и речь вернулись к нашим постояльцам, я ничуть не удивился тому недоверию, с каким они восприняли мое заявление. Все разом заговорили, а стюардесса, чтобы привлечь мое внимание, шагнув ко мне, взяла меня за лацканы. На руке ее сверкнуло кольцо с бриллиантом, и я подумал о том, что это является нарушением устава гражданской авиации.

      – Это еще что за шутки? Такого быть не может! Гренландия… Откуда ей тут взяться?

      Поняв по выражению моего лица, что я не склонен шутить, девушка еще крепче потянула меня за лацканы. Мне же пришли в голову две противоречивые мысли. Во-первых, я подумал о том, что, хотя в них застыли страх и отчаяние, таких удивительно красивых глаз мне еще не приходилось видеть. Затем подумал, что авиакомпания ВОАС на этот раз изменила своему правилу – подбирать на должность стюардесс девушек, спокойствие которых в экстремальных условиях не уступает их внешности. И тут она словно с цепи сорвалась:

      – Как это могло случиться? Мы совершали перелет по маршруту Гандер – Рейкьявик. Ни о какой Гренландии не может быть и речи. Кроме того, существует автопилот, радиолуч, и потом… и потом, каждые полчаса наши координаты уточнялись диспетчером. Это невозможно, невозможно! Зачем говорить такое!

      Стюардесса дрожала не то от нервного волнения,