Последний день. Михаил Нуайме

Принести тебе чашечку чая или кофе? Или лучше принести тазик с теплой водой для ног?

      – Да-да, чашечка кофе не помешает…

      ʼУмм Зайдан уходит и уже через несколько минут возвращается с источающей ароматный пар чашкой кофе на блюдечке. Я благодарю ее, беру в руки чашку и ставлю на столик, даже не пригубив. Старуха снова спрашивает:

      – У тебя точно ничего не болит, мой дорогой?

      – Совсем ничего.

      – Тебя терзают какие-то тревоги? В твоем лице появилось что-то новое, что-то, чего я раньше никогда не замечала.

      – И что же ты видишь в нем сейчас?

      – Извини меня, сынок. Я стара. Семьдесят пять лет – не такой уж и скромный возраст. Я могу быть безумна…

      – Говори, ʼУмм Зайдан, говори: что ты увидела в моем лице?

      – В лице… В глазах! Да, именно в глазах…

      – Что ты в них увидела?

      – …Прости, сынок, но я увидела там отрешенность, похожую на ту, что живет в глазах… в глазах сумасшедших.

      – Ты права, ʼУмм Зайдан. Как говорится, попала в яблочко.

      – Не пугай меня, сынок! Что ты имеешь в виду?

      – Имею в виду то, что ты права.

      – Упаси Господь!

      – Ты не слышала никаких голосов часа, эдак, два назад?

      – Два часа назад?

      – Да, около того.

      – Я слышала только один голос – голос петуха.

      – А я не слышал петуха. Зато я услышал то, что меня разбудило и прогнало сон.

      – Боже правый! Ты хочешь сказать, что в дом проник вор и ты с ним дрался?.. Ужас! Какой от меня толк, если грабитель с улицы забрался в дом, а я даже не проснулась? О, ужас!..

      – Здесь был некто, гораздо хуже грабителя.

      – Хуже? Спаси нас Бог!

      – Вор приходит для того, чтобы забрать вещи, купленные за деньги и искупаемые деньгами. Это же существо пришло, чтобы отобрать у меня нечто бесценное. Оно здесь, чтобы вывернуть наизнанку всю мою жизнь.

      – Умоляю, умоляю, сынок… Видишь, как трясутся мои руки? Не только руки – даже язык дрожит во рту, а сердце – в груди… Умоляю, не рассказывай дальше о том звере, что решил забрать твою жизнь. Ты ведь честный, порядочный и скромный человек, в жизни никому не причинил вреда… Ты видел этого подлеца? Как было бы хорошо, если бы мать не выносила его в чреве, не родила бы вовсе!

      – Я слышал его, но не видел.

      – Будь проклят тот, кто только подумает тебе навредить! Будь проклят тот, кто придет хоть за одним волоском с твоей головы!.. Но слава Богу! Слава Богу, сынок! Слава Богу!

      – ʼУмм Зайдан, а что такое смерть?

      – Смерть – это смерть, сынок. Что за вопрос?

      – Ты любишь смерть?

      – Кто вообще может любить смерть? Будь она проклята!

      – Ну Бога-то ты любишь?

      – А кто же Бога не любит? Благословенно Его Имя!

      – Но ведь это Он нас обрек на смерть! Как ты можешь любить Его и при этом ненавидеть смерть?

      – Да кто я такая, чтобы понимать волю Всевышнего Господа? Я – ʼУмм Зайдан, и ни больше ни меньше.

      – Ты знаешь, что такое жизнь?

      – Да кто я такая, чтобы что-либо знать о жизни?

      – Любишь