Денис Бушуев. Сергей Максимов

Северьяныч. Прислонившись к косяку двери в горницу, стоял молоденький веснушчатый милиционер.

      Едва только дед Северьян переступил порог, следователь быстрым движением откинул назад длинные сальные волосы и негромко произнес:

      – Ага, старик… Вот тебя-то мы и дожидаемся… Садись. Здравствуй.

      Дед Северьян молча перевел взгляд на образа, перед которыми теплилась неугасимая синяя лампадка – очаг вечных забот и тревог богобоязненной старообрядки Ульяновны, – размашисто перекрестился и сел на табуретку возле шестка, держа картуз в руках.

      – Здравствуйте. Зачем позвали? По какому случаю?..

      Следователь подвинул к себе бумаги, посмотрел на них, постучал химическим карандашом по ногтям с черными краешками и, блеснув очками, коротко бросил:

      – В слободу сегодня ездил?

      – Ездил.

      – У кого был?

      – А вам кого надо? – усмехнувшись, спросил дед.

      – Ты мне, старик, вопросов не задавай. Я́ тебя спрашиваю, а не ты меня. У кого, говорю, был? С кем виделся?

      – А со многими виделся. Перво-наперво – С Аксюшкой-дурочкой, белье полоскала на лаве… это когда я только к берегу пристал… А потом вроде как и никого…

      – Как никого? – вскипел следователь, – а дрова кому продал?

      Дед Северьян скосил глаза на сына. Ананий Северьяныч сгорбился еще ниже, бескровные губы дрогнули.

      – Вы, папаша, это самое… стало быть с конца на конец… Не подумайте чего…

      – Молчи. Тебя не спрашивают, – оборвал его следователь. – Так кому, говорю, дрова продал?

      – Ахтырову, – громко ответил дед.

      – Мустафе Алимычу?

      – Нет. Брату ихнему, Алиму Алимычу.

      – А Мустафу Алимыча видел?

      – Видел.

      – Где?

      Дед Северьян покрутил в руках картуз, наморщил брови.

      – В саду видел. Спал он в малиннике. А по какому такому случаю я должон вам ответы представлять?

      – Ты перед следственной комиссией, Северьян Михайлович, – сказал председатель сельсовета Онучкин, свертывая цигарку, – потому надо отвечать, коли спрашивают.

      Следователь сделал какие-то заметки в бумагах и снова приступил к допросу.

      – Значит, Мустафу Алимыча ты видел в саду?

      – Видел. Разбудил я его. И Алима по дельцу видел. Как же…

      Следователь досадливо отмахнулся.

      – Да что мне Алим! Ты про Мустафу расскажи. Значит, Мустафу ты видел по дельцу? По какому же это дельцу?

      Дед приподнял изувеченную губу, ощерился:

      – Это ты непонятливый, а не я. Сто раз тебе повторять надо, что видел я Мустафу, а по делу с Алимом разговаривал.

      – Ты не кричи, – тихо посоветовал следователь, – а то я крикну… В каких ты отношениях был с Мустафой?

      – Я с ним посейчас как бы в дружбе. Ну, в дружбе не в дружбе, а так… встречаемся, здоровкаемся…

      Следователь строго и внимательно посмотрел на деда.

      – А