В тине адвокатуры. Николай Гейнце

и там застал Карнеева.

      – Вы уж вернулись?

      Иван Павлович смутился.

      – Вы и не ездили? Почему же вы нас оставили?

      – Простите, я буду откровенен, мне несимпатичен этот Гиршфельд.

      – Напрасно, он милый малый, вы имеете к нему предубеждение.

      – Не думаю! Впечатления, производимые на меня людьми, никогда меня не обманывали; к вам, например, он приходил сегодня занимать деньги для начала карьеры.

      – Браво, да вы отгадчик, я этого за вами не знал. Денег, правда просил…

      – И вы дали?

      – Нет.

      – Значит, рекомендовали Шестовой?..

      – Какой вздор, я ему объяснил, так как перед тем, как просить у меня денег, он спрашивал, нет ли ему подходящего урока на лето, и он согласился со мной, что порядочный человек не примет такого места.

      – Еще бы ему не согласиться с вами, да еще перед тем, как попытаться сделать у вас заем, а я так думаю, что он был бы самый подходящий учитель для княгини Шестовой и с удовольствием воспользовался бы нашей рекомендацией, засмеялся Иван Павлович.

      – Нет, это уже слишком, вы сегодня не в духе и от того злы, и все вам представляются в черном свете… Гиршфельд молод, увлекается, но на заведомо бесчестный поступок он неспособен, я его знаю с детства…

      – И идеализирую, как всех, по обыкновению… – перебил Иван Павлович.

      – Ничуть.

      – Поживем – увидим!

      V

      Роковой шаг

      Пасмурный и недовольный вышел Николай Леопольдович из подъезда реального училища.

      «Зажиревшее животное! Туда же нравоучения читает!» – ворчал он про себя, по адресу Константина Николаевича.

      Подъезд училища был со двора.

      Выйдя из ворот на Мясницкую, он вдруг остановился: гениальная мысль осенила его.

      – В Северную гостиницу, гривенник! – крикнул он проезжавшему извозчику.

      – Пожалуйте, – подкатил тот.

      Гиршфельд сел в пролетку и через несколько минут уже входил в подъезд гостиницы, помещающейся близ Красных ворот.

      – Княгиня Шестова в каком номере? – спросил он распахнувшего ему дверь швейцара.

      – Номер первый, в бельэтаже.

      – Дома?

      – Только что приехать изволили.

      – Судьба! – прошептал Николай Леопольдович, поднимаясь по лестнице. «Разве порядочный человек на это согласится!» – мелькнула у него в уме фраза Константина Николаевича.

      – Идиот! – отправил он по его адресу.

      Отыскав лакея, он вручил ему свою визитную карточку, на которой значилось: «Кандидат прав, Николай Леопольдович Гиршфельд. Помощник присяжного поверенного», и велел доложить о себе княгине.

      Лакей вошел в номер и, выйдя через несколько минут, произнес:

      – Пожалуйте…

      Николай Леопольдович вошел в номер, тот же лакей снял с него пальто.

      Атмосфера номера была насыщена тяжелым запахом косметики.

      В первой комнате княгиня Шестова полулежала в кресле, удивленно глядя на поданную ей карточку Гиршфельда.

      При его появлении