В тине адвокатуры. Николай Гейнце

к венцу.

      Тут же лежало снятое им с руки, с помощью священника, его обручальное кольцо.

      – Исполняя последнюю волю вашего батюшки, я благословлю и обручу вас, – сказал священник вошедшим.

      – Да, да, благословить… – чуть слышно произнес умирающий.

      – Кольцо вашей покойной матушки у вас на руке. Снимите и дайте его мне, – обратился служитель алтаря к княжне Лиде.

      Та видимо не поняла ничего.

      Священник взял ее руку и снял сам гладкое золотое кольцо.

      Благословение и обручение свершилось.

      Священник удалился.

      Княжна Лида снова опустилась на колени у постели отца.

      Шатов стоял рядом.

      – Простите… положите в Шестове, рядом с женой… – еле произнес князь.

      Княгиня Станислава Владимировна Шестова была похоронена в фамильном склепе.

      – Не оставляйте, сохраните…

      Князь перевел с Шатова свой угасающий взгляд на дочь.

      Раздался последний вздох.

      Князя Дмитрия Павловича не стало.

      Присутствующие на панихиде стали разъезжаться, справляясь у Шатова о здоровья княжны Лидии Дмитриевны, которой не было видно в зале.

      Шатов не счел нужным скрывать ни от кого, что он состоит ее женихом, и многим даже передал обстановку их печального обручения, и то, что покойный князь, за день до его смерти, уведомил своего брата письмом о предстоящей свадьбе и что Лидия Дмитриевна тоже написала об этом в письме дяде и сестре.

      Весть об этом моментально облетела всех присутствующих.

      – Княжна в постели, – отвечал Антон Михайлович на расспросы, – она так потрясена смертью столь любимого ею отца, что я боюсь, чтобы это потрясение не имело дурных последствий. Безусловный покой и сила молодости могут одни поставить ее на ноги.

      Николай Леопольдович был в числе тех, которым Шатов рассказал все.

      – Послали уведомить в Шестово? – спросил его он.

      – Как же, но только, увы, недавно; впопыхах, ошеломленный таким неожиданно скорым концом, я совсем растерялся и позабыл, так что, пропустив утренний поезд, нарочный поехал на лошадях.

      – Я завтра еду туда, но вероятно возвращусь отдать последний долг, даже один, если все уже выедут сюда… – заметил Гиршфельд.

      – Не лучше ли вам подождать их здесь? – вставил Шатов.

      – Нет, этого нельзя, мой отпуск кончается сегодня. Я не знаю, как взглянет на мою просрочку князь Александр Павлович. Я человек наемный! – скромно потупил он глаза и распрощался с Шатовым.

      На подъезде он встретился с вышедшим уже Крутиковым, который потащил его с собою обедать в клуб.

      Проголодавшийся Николай Леопольдович не отказался.

      XXXII

      Князь спит!

      Нарочный, посланный в Шестово с известием о смерти князя Дмитрия Павловича, прибыл туда, в виду невозможной проселочной дороги только в десятом часу вечера.

      Князь Александр Павлович уже давно лег спать, на то указывали спущенные шторы в окнах его кабинета.

      Княжна Маргарита