Спорим, будет больно!. Кира Фарди

как лепешки, а лицо все в красных пятнах.

      «Неужели так стресс выходит? – с ужасом разглядываю себя в зеркале. – Все, больше никаких переживаний!»

      Бочком, чтобы меня не увидела мама, пробираюсь в ванную комнату и привожу себя в порядок. От контрастного душа становится немного легче, но все равно подташнивает. Выхожу в кухню уже вполне в приличном виде.

      Вернее, так думаю, что в приличном, а на самом деле…

      – Варька, ты заболела? – всплескивает ладонями мама. – О боже! Ты посмотри на себя? Где вы с Зинкой вчера шатались?

      – Нигде. Сначала в городе были, а вечером на стадионе пробежались.

      – Спятили, девки? – мама толкает меня на стул. – Кто же ночью бегает?

      – Мы.

      Она придвигает ко мне тарелку с яичницей, я смотрю на кружочки желтков, и приступ тошноты подкатывает к горлу. Мгновенно срываюсь с места и бегу в туалет.

      – Варя, что случилось?

      Мама суетится за спиной, то подаст полотенце, то подержит тяжелые волосы.

      – Если бы я знала, – выдыхаю наконец я.

      Она притягивает меня к себе и трогает губами лоб. Я отшатываюсь.

      – Ба, доча, да ты вся горишь! Наверное, ротавирус в столице подхватила.

      – Ага.

      «Ротавирус, как же! – думаю про себя. – Есть один такой, Арчи кличут».

      – Марш в постель! И сегодня ни шагу из дома!

      Да я и сама никуда не хочу, чувствую себя отвратительно. Сон, похожий на явь, будоражит мозги и выворачивает душу наизнанку. Впервые я сама поцеловала парня. Причем сделала это с бешеной страстью. Мажор будто загипнотизировал меня, свел с ума одним только синим взглядом.

      Я проваливаюсь в сон и вырываюсь из тяжелой дремы только ближе к вечеру. В комнате полумрак, на прикроватной тумбочке стоит стакан с водой, лежит термометр.

      – Мама… – зову ее тихим голосом.

      Прислушиваюсь к себе, к звукам дома.

      – Да, доченька, – в спальню врывается мама, а за ее спиной маячит тень отца.

      – Есть хочу.

      – Вот и славно. А я тебе уже кашку на воде приготовила.

      Мама помогает мне сесть, одеться. После ужина я вообще чувствую себя вполне здоровым человеком.

      – А у Зинки как?

      – Да что сделается этой егозе? Весь день порог обивает, к тебе прорваться пытается.

      Я выхожу во двор, сажусь в беседке и набираю номер подружки.

      – Да! Варь, как ты?

      С первого гудка отвечает та, словно держит телефон в руке. Голос встревоженный, дрожит от волнения.

      – Слушай, хреново было, но сейчас все хорошо.

      – Я сейчас приду к тебе.

      – Хочешь тоже денек в постели поваляться?

      – Нет, но…

      Мне не нравится поведение Зинки. Совсем не нравится. Обычно живая и смешливая, она не берет такие мелочи, как болячки, в голову. Но сейчас она кажется перепуганной насмерть.

      – Вообще не понимаю, что со мной случилось. Вчера же было все нормально.

      – Может, дома… отравилась? – с паузами