Сороковник. Книга 2. Вероника Горбачева

башенки. И надпись: «Le Mans». Я невольно усмехаюсь неожиданному совпадению. Так и есть, из современного города я попала в почти средневековый. Выходит, лет десять таскала с собой предсказание собственной судьбы…

      Улыбаюсь ключу как другу. И снова прячу. Ты мне ещё пригодишься, приятель.

      И этот момент разом ставит точку в моей заторможенности. Хватит рефлексировать. Если я хочу рано или поздно воспользоваться этим ключом по прямому назначению – нужно немедленно позаботиться о себе. Потому что вот они, воспалившиеся порезы, а рядом ни аптечки, ни целителя-паладина. Зато есть я сама, с какими-никакими приобретёнными навыками.

      – Тейлор, сторожи!

      Мало ли, вдруг и в самом деле вынырнет из кустов здешний пасечник, а меня, если возьмусь за дело всерьёз, лучше из транса не выводить.

      Подсаживаюсь к дереву, как и раньше, только лицом к восходящему солнцу. Вот она, энергия, одно условие набора силы есть. А где взять позитив? Да сколько угодно. Я добилась, чего хотела – сбежала в квест. Я не одна, со мной друг. Я жива. Я дала Маге шанс. И, в конце концов, худо-бедно, но восстановила дыру в памяти, и если уж мне придётся когда-нибудь рассказать девочкам об их отце – я ради них же постараюсь вспомнить о нём лучшее. А оно было. Наверняка.

      Легко ныряю вглубь себя, войдя в состояние, которое однажды испытала. Видимо, тело запомнило тот настрой и сейчас смоделировало его само. Вижу себя изнутри, но стараюсь не отвлекаться на внутренние органы, сейчас меня больше интересуют руки. И, кстати, зачем это я залезла так глубоко? Достаточно проверить, насколько опасны порезы, не проникла ли инфекция… Кажется, я вовремя заявилась с ревизией, потому что на левой ладони вокруг вспухшего рубца уже образуются крупные тёмные пятна. Они пульсируют, отращивая псевдоподии, захватывая пространство, вгрызаясь в плоть…Через несколько часов начнут жрать мышцы, а если их не остановить, доберутся до костей.

      Делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие голубовато-зелёной энергией. Направляю её поток в ладонь, изнутри, как будто промываю сама себя из шланга. Выношу вон всю заразу, напрочь. И чувствую, как срываются и улетают с пораненной конечности тысячи колючек, а сама она наливается здоровым теплом.

      Так же залечиваю и вторую ладонь. Затем мысленно прощупываю порез на коленке, но там всё чисто, надо лишь помочь затянуться коже. Пробегаюсь по поверхности всего тела и заращиваю несколько ссадин и царапин. Прислушиваюсь к себе. Вроде бы всё.

      Выходит, я ещё дешево отделалась! А могла бы и кровью истечь, задень случайно осколком кровеносный сосуд покрупнее. Но паниковать уже поздно.

      Сквозь розовеющие веки пробивается сияние утра. Сколько длился осмотр – полчаса, час? Наших жужжащих соседей пока не слышно, однако следует поторопиться и не искушать судьбу. И, конечно, поблагодарить Тейлора, моего сторожа. Умница.

      Пёс, довольный, что угодил, подаёт лапу, и я торжественно её пожимаю. И мы возвращаемся на заветную дорогу, потому что время