Горький вкус карри под тенью Тадж-Махала: год как жизнь. Наташа Дол

снова предлагал поехать на выходные в какое-то Фатехпурсикри. Странно, но почему-то я был равнодушен к путешествиям. Уж слишком далеко от дома, чтоб желать чего-то большего.

      – Help us, please! – услышали мы за спиной и обернулись. – We have big problem!

      Из-за гаражей выбежала сырая высокая европейка. Вся мокрая до нитки, вид крайне встревоженный. Длинные волосы змеями по спине.

      Мы поднялись ей навстречу.

      – Что случилось? В чем дело?

      Выяснилось, что у нее в комнате прорвало трубу. Ее подруга сейчас зажимает дыру пальцами.

      Сикоди, охранники то бишь, безразлично в нескольких метрах сидели на стульях около ворот и играли палками и ружьями.

      – У девушек трубу прорвало. Идите! – кинулся Зафар к ним.

      – Нет, нет, – отнекивались они. – Завтра вардан придет, все будет хорошо. Саб тхик хо джаега. Возвращайтесь к себе.

      – Какой саб тхик? Какой хо джаега? – орал Зафар и махал руками (я думал он их бить начнет). – Каль е бечаре (завтра бедняжки) мар джаеги! (утонут)

      А те только посмеивались и в ус не дули.

      – Плиз! – настаивала девушка. – Помогите же нам!

      Динарка, туркменка, зная, что нравится смазливому пухляку, решила воспользоваться этим, но тоже бесполезно.

      – Ладно, Зафар, – обявил я. – Пошли мы тогда. Скажи сикодям, что мы посмотрим.

      Зафар хлопнул себя по голове: как эта мысль сама не пришла к нему в голову.

      – Нет! Нет! – запротестовали те, насупившись, и замахали ружьями: – Мана! Мана апко!

      Из споров я услышал, что несчастные были болгарками. Я видел, как у этой, что звали Алиной, навернулись слезы и началась истерика.

      Мы согласованно рванулись с Зафаром к тропинке.

      – Веди нас, куда надо.

      Алина окинула нас благодарным взглядом и поспешила впереди.

      Мы наплевали на запрет под страхом изгнания из института, ринулись спасать девушек. Заодно я весь ликовал при мысли, что увижу изнутри женскую общагу. И когда мы забежали во внутрь здания, оказалось, что это вроде пансионата с внутренним двориком. Девушки указывали путь по лестнице. На одном из этажей нам встретилась Динара. Выпучила глаза.

      – Что это вы здесь, ребята? – спросила она своим приятным тонким голоском.

      – А мы теперь здесь жить будем. Нам разрешили, – пошутил я. Разговаривать долго времени не было.

      Мокрая сокурсница завела нас к себе в комнату, в ванную, где сидела еще одна, почти плавающая в воде. Пальцем затыкая бьющуюся струю, которая все равно не слушалась. Но вода была уже и под кроватями по щиколотку. Кругом плавали пакеты, сумки, тапки, как на тонущем «Титанике».

      – О, да тут без сварки не обойтись! – сообщил Зафару свое открытие, добавив кучку русского мата.

      Державшая струю мокрая девушка посмотрела на меня с улыбкой:

      – Спасибо, что вы пришли. Нас заливает уже час, – сказала она с ломаным акцентом как -то по-западнославянски.

      Я обомлел.

      – Так вы знаете русский?– нецензурщина все-таки, при девушках незнакомых.

      – Да,