Могила моей сестры. Роберт Дугони

под одеялом?

      – Не знаю. Но так получается.

      Трейси покачала головой.

      – Пожалуйста, – упрашивала девочка.

      Трейси вздохнула.

      – Ладно.

      Сара запрыгнула в постель, перелезла через сестру и шмыгнула под одеяло, а устроившись поуютнее, спросила:

      – Ну, и как это?

      Трейси оторвалась от книги. Сара лежала, уставившись в потолок.

      – Что как?

      – Целоваться с Джеком Фрейтсом.

      – Иди к себе спать.

      – Не думаю, что я когда-нибудь буду целоваться с мальчишками.

      – Как же ты собираешься выйти замуж, если не будешь целоваться с мальчишками?

      – Я не собираюсь выходить замуж. Я собираюсь жить с тобой.

      – А если я выйду замуж?

      Сара задумчиво наморщила лоб.

      – Тогда я не смогу жить с тобой?

      – У меня же будет муж.

      Сестра погрызла ноготь.

      – Но мы все равно сможем видеться каждый день?

      Трейси подняла руку, и Сара прильнула к ней.

      – Конечно, сможем. Ты моя любимая сестренка, хотя и такая гадина.

      – Я твоя единственная сестренка.

      – Спи.

      – Не могу.

      Трейси положила Диккенса на тумбочку и, накрывшись одеялом, протянула руку, чтобы погасить лампу на спинке кровати.

      – Хорошо, закрой глаза.

      Сара закрыла.

      – А теперь глубоко вдохни и выдохни.

      Когда Сара выдохнула, Трейси спросила:

      – Готова?

      – Готова.

      – Я не…

      – Я не… – повторила Сара.

      – Я не боюсь…

      – Я не боюсь…

      – Я не боюсь темноты, – проговорили они хором, и Трейси выключила свет.

      Глава 10

      Когда Рой Каллоуэй был помоложе, то любил говорить, что он «крепче, чем двухдолларовый стейк». Он мог спать лишь по нескольку часов в сутки и взял день по болезни лишь один раз за тридцать с лишним лет. В шестьдесят два года становилось тяжелее продолжать такую жизнь или убеждать себя, что ему это нравится. За последний год его дважды свалил грипп – первый раз на неделю, второй на три дня. В эти дни на месте шерифа его замещал Финлей, и жена Каллоуэя не преминула указать мужу, что город в его отсутствие не сгорел дотла и не подвергся валу преступности.

      Каллоуэй повесил пальто на крючок за дверью и позволил себе полюбоваться радужной форелью, которую когда-то выловил на реке Якима. Рыбина была прекрасна – двадцати трех дюймов[10] в длину и чуть меньше четырех фунтов[11] весом, с ярким подбрюшьем. Нора в его отсутствие набила ее и повесила на стене у него в кабинете. Последнее время она пилила его, чтобы вышел на пенсию, и рыба была необходима, чтобы ежедневно напоминать ему: он может выловить еще одну такую же. Жена была тонкой натурой. Каллоуэй говорил ей, что город еще нуждается в нем, что Финлей еще не готов. Он не говорил о том, что сам нуждается в городе и в работе. Мужчина не может заниматься только рыбалкой и гольфом, всему есть мера, а к путешествиям он никогда не

10

Почти 60 см (дюйм равен 2,54 см).

11

Около 1,8 кг (фунт равен 0,45 кг).