Чрево кита. Анна Кесарева

что придумали после, стало уже сродни массовому психозу. Из раза в раз одно и то же. А уж кем-кем, но этим она не была. Вынырнув из ада, святым не станешь. И выстрелом прогремел рык из самого нутра, глаза снова стали хищными в темноте, ногти впились в ладони: – Я не позволю забрать у меня себя. Никто не посмеет.

      Этот скрежет нутра выдернул человеческое тело из оцепенения бешенства. Она остановилась, накрылась большим тёплым шарфом, больше напоминающим кусок пледа, и вышла в ночь. Сетующая на одиночество под этими звёздами – теперь готова была сражаться до последнего за каждую из них.

      Две мысли, две давние знакомые, вели внутри отвратительный диалог, пытаясь выяснить, кто же из них прав. Что-то из поверхности разума убеждало, что это всего лишь один из страхов, но интуиция говорила, что это – очередной виток, который необходимо оборвать. Или всё было наоборот? Два голоса слиплись, их невозможно было разъединить, рассмотреть по отдельности, выслушать каждый. Для таких случаев раньше были запасные варианты. Например, парочка психотерапевтов, таро и цыганка, с которой они познакомились ещё прошлым летом. Теперь нужно было всё делать самой. Ещё одно крещение, ещё одно важное стратегическое решение. Хотя кого теперь обманывать? Если бы сейчас всего лишь один звонок… и выскочить в улицу, ловя взглядом фары, почти сбегая по ступеням. Нужно будет посчитать их, когда она приедет туда, и, конечно, снова забыть. И ведь всё бы пошло куда подальше, снова бы злилась, снова бы молчала и ловила каждый жест, каждое движение подбородка, так играючи вскидываемого, снова бы жадными глотками пила эту чистоту из ничего не понимающих глаз.

      Вечная попытка найти спасение в ком-то другом.

      Она думала, что вынырнула из этого сна, но нет. Это случилось словно пару дней назад, словно её без объяснений столкнули с кровати, голова ударилась о холодный пол и чьи-то улыбающиеся глаза, улыбающийся рот, всё сплошное улыбающееся и довольное… всё это сдавило её до хруста в костях. Вот оно – пробуждение. Будущего не существует, прошлое затянуто пеленой, искажено сознанием. Только один шаг – вдоль края ночи, сейчас, только вот эта секунда, которая уже не существует, ей на смену пришла другая, которая – взгляд под ноги, где всё известно. И больше ничего. Мечты – о том, что ушло, о том, что случится или о том, чего никогда не будет. Знала ли всё это? Знает ли это кто-то другой, человек или то, что люди решили называть богом?

      Солнце снова встанет завтра, она снова увидит всползающий диск.

      Нет. Давай как будто просто ничего нет. Больше ничего нет.

      В груди защемило. То, что правда имело место в каждой из этих пройденных секунд, провернувших ночную землю к рассвету шагов. Только одно. И за этим она будет возвращаться снова и снова.

      Она больше не хочет никого воскрешать. Она хочет, чтобы воскресили её.

      Во всём настоящем есть та самая тишина, она узнает её голос сквозь многие шорохи тишины.

      Её путь теперь зависел лишь от того, что не было похоронено