Сокрушители большого жука. Былина первая. Кирилл Ситников

зрение ни к чёрту. В любом случае я… – Горыня повысил голос, чтобы добавить в него пафосного эха, – богатырь земли Славгородской!

      – Ты не богатырь, – перебил его ребёнок.

      Горыня очень медленно моргнул и подался в сторону Искры.

      – Так-так-та-а-а-а-ак. – Кощей будто протёк сквозь друга и вырос между ним и девочкой. – Я уверен, что это какое-то досадное недоразумение.

      – Наверное, – ломая зубы друг о дружку, проскрежетал Горыня.

      – Послушай, Искра. Всем доподлинно известно, что в Яви, нашем мире, ныне живут и здравствуют ровно четыре богатыря.

      – Нет, их три, – возразила Искра и принялась загибать маленькие пальчики: – Белояр, Могута, Огнеслав. Три.

      – Да как три-то?! – сорвался Горыня. – Как три, когда четыре?! Я – Горыня! Четвёртый богатырь! Да про меня в каждой былине больше абзацев, чем у этих трёх оленей, вместе взятых!

      – Про Горыню нет ни в одной из былин, что я читала, – как бы извиняясь, ответила Искра.

      Горыня ударил кулаком в стену. Снаружи послышался шум – из стены выпало тело домового.

      – Пожалуйста, успокойся, подыши. По-ды-ши! – взмолился Кощей.

      Витязь шумно вдохнул и взял себя в невидимые руки, которые были размером с приличную гору.

      – Допустим, – произнёс Горыня, икнув от бьющей изнутри ярости, – только допустим, что ты решила стать счетоводом с маленькой, но стабильной зарплатой, которой хватает на репу и гордость за Отечество. Поэтому ты прогуливаешь всю литературу. Хорошо, я понимаю. НО!

      – Друг!

      – Но. В самом центре Славгорода! На Указной площади! На стене Дружинных палат! Есть здоровенный, пять на пять саженей, рисунок! На котором четыре богатыря! Че-ты-ре! И первый слева…

      – Могута. А богатырей три.

      – А…

      – А слева от Могуты нарисовано дерево.

      – Да ты издеваешься, – констатировал Горыня, схватил Кощея за шкирку и оттащил в сторону. – Ей здесь не место. Давай отведём её в лес и убежим.

      – Послушай, она…

      – Может вернуться? Тогда хорошенько её привяжем, у меня где-то была толстенная бечёвка, эта маленькая тупица вряд ли её раскусит своими мелкими…

      – Дело не в этом, друг. – Кощей обо всём уже догадался. – Девочка не виновата.

      – Думаешь, блаженная?

      – Нет. Я думаю, тебя убрали из былин. И вообще выкинули из истории.

      – Не смеши меня. Как это возможно?

      – Довольно просто. Представь, что ты корчмарь, которому заказали выпить. И в кружку падает муха. Корчмарь достаёт муху и подаёт тебе выпивку уже без неё. Он знает, что муха была, но ты – уже нет. После из кружки пью я, потом кто-то ещё, и никто из нас о мухе тоже не знает. Корчмарь умирает, и вот уже все в этом мире понятия не имеют, что в кружке когда-то плавало насекомое. Муха – это ты. Понятно?

      Горыня мрачно кивнул. И добавил:

      – А можно я буду вепрем? А то муха – как-то унизительно…

      Кощей вздохнул:

      – Конечно, брат.