Развод. Чужой ребенок. Лила Каттен

уснула.

      Утром Инна приехала к нам, чтобы мы вместе отправились в больницу.

      Высадив Оксану в школе и проследив за тем, как она войдет, я выдвигаюсь дальше. Но долго в тишине мы не остаемся.

      – Насколько все плохо, Мил?

      – Я не психолог, – отвечаю, задумываясь. – Он и раньше видел трагедии, такова специфика работы. Но в этот раз, что-то не так.

      – Может, потому что это связано с ребенком?

      Я поворачиваю голову и смотрю на нее, чтобы ответить.

      – Вспомни трагедию два года назад.

      – Помню, – тушуется сестра мужа. – Это было ужасно.

      – Да. Там было много погибших.

      Если после такого он не сломался, то почему сейчас?

      – Но что же тогда?

      – Мы обе знаем, что такое происходит, и боялись, что произойдет с ним.

      – Он любит свою работу.

      – Я знаю. И надеюсь, что работа с психологом ему поможет.

      – Ох… – вздыхает она, но не говорит больше ничего.

      – Мы давно не виделись. Как твои дела? – решаю сменить на время тему разговора.

      – Как обычно. Работа-дом-работа.

      – А с Ромой что у вас?

      – Не поверишь, но тоже, как обычно. То вместе, то расходимся. Только не говори Герману. Он его не очень любит.

      – Не стану. Он мечтает, когда ты повзрослеешь.

      – И это говорит человек, который младше меня на четыре с половиной минуты, – смеется Инна и я не могу не последовать за ней.

      Герман

      Все повторяется.

      Я поднимаю малышку на руки и несу в сторону выхода. Но меняю направление. Я уверен, что оно правильное. Уверен, что в этот раз я смогу… Но меня ударяет проклятая перекладина и я падаю.

      Дыхание становится тяжелым, а в груди появляется давящее ощущение, после чего кислород испаряется из моих легких, и я захожусь в диком кашле.

      Девочка в моих руках исчезает, и я паникую. Но пошевелиться уже не могу и глаза, ищущие ее, закрываются… медленно и неизбежно.

      Сон обрывается, и я просыпаюсь, ощущая, как боль пронзает все мое тело. Мои челюсти так плотно сжаты, что кажется, зубы вот-вот заскрипят и начнут крошиться. Но я все еще напряжен и не могу избавиться от спазма, который парализует, не давая выйти из этого состояния.

      Глаза распахиваются и привыкают к темноте, медленно вырывая меня из кошмара.

      Спазм в мышцах уменьшается, пока окончательно не сходит и все в момент исчезает.

      Я принимаюсь дышать. Глотаю воздух, словно не дышал несколько минут и понимаю, что это дерьмовое начало моего восстановления.

      Глава 3

      При виде сестры и жены вошедших в мою палату я чувствую, что меня отпускает состояние какого-то внутреннего беспокойства и раздрая.

      Инну я не видел уже пару месяцев. А рядом с ней почему-то всегда наступает покой. Может, это обуславливает наша связь как двух близнецов, не знаю.

      Они обе садятся по обе стороны от моей кровати, поставив пакеты с продуктами на тумбу. Мила улыбается, Инна что-то болтает без умолку, как всегда. Не хватает только дочери.

      Я