Развод. Чужой ребенок. Лила Каттен

верю, что ты только что это сказал. Невыносимой? Да мы с тобой почти не разговариваем.

      – Поэтому и не разговариваем. Стоит открыть рот, тут же появляются претензии.

      – Претензии? Ты вообще обо мне сейчас говоришь?

      – Думаешь, я не видел, как ты смотрела на меня в гостиной?

      – Как?

      – Как на психа, – прикрикивает, и я тут же оглядываюсь на коридор, чтобы дочь не услышала и шикаю на него. – Ты меня даже понять не можешь. А я забочусь о вас обеих.

      – Я принимаю твою заботу. Я просто не ожидала увидеть тебя среди всей техники из нашего дома, придя домой, только и всего.

      – Ну да, ну да. И потому сразу же предложила другого психолога.

      – Герман… – я даже не находила слов на его претензии, которые были совершенно нелепы, да и неожиданны.

      Я просто не была способна сейчас защищаться обезоруженная.

      – Я прогуляюсь перед сном. Ложись без меня, – на этом он ставит точку, и через пару минут дверь квартиры хлопает, оставляя меня в тишине и полном шоке.

      Глава 7

      Герман

      Уже месяц.

      Чертов месяц, а я будто в ловушке. И она не исчезает.

      Я не могу находиться на работе, потому что там я не пожарный, а всего лишь инструктор по безопасности, черт побери. Меня не допускают к работе.

      Я хочу найти покой дома, но и там ни черта хорошего.

      Мила меня не слышит, поэтому я стараюсь от нее отгородиться, родители все жду от меня какого-то там чуда. Сестра названивает со своими «Ну как ты?».

      Как я могу быть нормальным в этой обстановке. Единственное, что освобождает меня на долгий час от нервов это сеансы с Ларисой. Она не пилит, не ждет от меня ничего, она просто выполняет свою работу.

      – Ты сегодня нервный. Что-то не так?

      – Я хочу работать. Я чувствую, что готов. Как долго я буду чувствовать себя пациентом психиатрического отделения?

      – Герман, ты не болен. Ты просто восстанавливаешься после пережитого. Это ПТСР. И я не буду рассказывать тебе, что это такое.

      – Я знаю, что это.

      – Отлично. Значит, ты должен понять, что месяц еще не закончился, как мы с тобой встречаемся в рамках консультаций. Для этого срока ты справляешься очень хорошо.

      Встаю со своего места на диване и отхожу к окну, выглядывая на улицу через горизонтальные жалюзи.

      – Я не понимаю, почему остальные думают будто я какой-то ненормальный, – задаю вопрос, не ожидая на самом деле ответа.

      – Возможно, они просто тревожатся за тебя, – все же доносится голос психолога.

      – Тревожатся, – усмехаюсь, сунув руки в карманы, сжимая пальцы в кулаки. – К черту такую тревожность. Проще оставить меня в покое.

      – Герман, тебе нужно научиться доверяться семье.

      Опять по новой.

      – Я не хочу говорить с Милой, когда она пристает со своими вопросами, или с матерью, которая звонит каждый день.

      – Ты им это говорил?

      – Разумеется. Они не понимают меня. А если я и говорю им о проблеме, они не понимают. Задают еще больше вопросов, и я срываюсь. Потом я чувствую вину за свои действия