Ялос-2015. Сборник

земле,

      как боксёры часами гоняют себя на скакалках,

      так же крыльями чайки всё машут и машут во мгле.

      В море сером бегут, обезумев, отары барашков,

      волны грохают в мол, весь он льдом покрывается, и

      этой крымской земле лейбл вполне подойдёт —

      «Made in Russia» —

      дуют ветры с Тамани, тоску поселяя в крови.

      Тамариски у моря стоят как хрустальные, ибо

      все в сосульках от брызг, я лизнул одну – веришь, горька.

      Ты вчера позвонила, сказала, что любишь. Спасибо!

      Я и раньше-то знал, что теплеет в груди от звонка.

      Я пишу эти строки тебе вместо писем, я помню

      тот сентябрь, тот перрон, как я брёл по обочине дня…

      Все отроги в снегу, все ущелья, и всё же легко мне,

      потому что ты любишь, ты всё-таки любишь меня…

      Скаты сумрачно в гротах колышутся

      Обожаю тебя, моё синее!

      И спокойное!

      И неистовое!

      Прихожу к тебе как на исповедь.

      Причащаюсь тобой.

      И сильный я!..

      А когда море в солнечном блеске

      и в предгорьях цветёт миндаль,

      я на «ультру» – прозрачную леску —

      из волны вывожу кефаль.

      Скаты сумрачно в гротах колышутся,

      Жак Кусто опускается к ним.

      Голос моря приборами пишется —

      объясним ли он?

      Объясним?..

      Там прозрачны глубины мерцающие,

      там акул невесомый полёт,

      и медуз хоровод замирающий,

      и в зелёной дали пароход.

      Там мальчишка в щемящем забвении

      бродит возле шаланд рыбаков

      и бубнит с фанатичным рвением

      неуклюжие строки стихов.

      А правее, у стен равелина,

      прянет в небо – ракетою в синь! —

      и застынет на миг – а ф а л и н а, —

      самый умный на свете дельфин!..

      Алушта

      Секунд на пять дыханье задержи

      и посмотри, как тихо и достойно,

      садятся облака на Демерджи,

      чтоб после над Алуштой плыть спокойно.

      В её долине бродят тополя,

      высоток новых непривычен глянец,

      и, как в России хлебные поля,

      здесь виноградники, куда ни глянешь.

      Ей от ветров защита – Чатыр-Даг,

      он в профиль – всем шатёр напоминает,

      и моря бирюза сияет так,

      как бирюза небесная сияет.

      Алушта мне по нраву, как родня,

      алуштинцы и ялтинцы как братья,

      мне кажется, что не найду и дня,

      который чёрным мог бы называть я.

      Я глубину исследовал и мель,

      чтоб рыб перехитрить характер ушлый,

      я пронырял здесь от горы Кастель

      всё побережье до границ Алушты.

      И мне, культуры преподав урок,

      весь в зелени тонул, известный очень,

      Профессорский элитный уголок,

      который почему-то был Рабочим.

      Хранит преданья крепость Алустон,

      здесь вечность поработала немало,

      троллейбусы штурмуют небосклон,

      упорно пробиваясь к перевалу.

      А в синеве морской порхают