Холодное блюдо. Павел Александрович Ганжа

приподнялся, набрал в грудь воздуха, чтобы выразить переполнявшие его чувства, но задохнулся от нехватки слов и рухнул обратно.

      – Не забыла!

      – Опять начнется, если мы мебельный бизнес продадим и другим займемся…

      Настя примирительно коснулась Артемовых губ:

      – Прости. Не буду тебе ничего советовать. Решай сам.

      – Не знаю, что тут решать. Согласиться я физически не могу, а не пойти у ребят на поводу – означает конец нашей дружбе.

      – Темка, может, ты из мухи слона раздуваешь, а они завтра же о размолвке забудут, и будет все, как прежде?

      – Не будет, нутром чувствую. Они ведь уже между собой договорились, решили, поделили. А я им планы порушил. Теперь я для них хуже, чем кость в горле. – Стрельцов медленно покачал головой. – Не простят.

      – Так серьезно?

      – Именно.

      Настя как-то странно посмотрела на супруга и тихим голосом спросила:

      – Слушай, если ситуация настолько ужасная, ты не думаешь, что Валера и Борис тебя… не того…

      – Чего не того?

      – Как раньше, в девяностые было принято.

      – То есть?

      – Ну, если человек создавал проблему и наотрез отказывался идти на уступки, то…

      – Это ты о чем спрашиваешь? О том, что меня устранить могут мои же друзья?

      – Да.

      – Насть, ты что?! Это же Валерка и Борька, а не бандиты какие-то. Я их с незапамятных времен знаю. Что за чушь тебе в голову пришла?!

      – Сам же говоришь, дружбе – конец!

      – Мать, ты даешь! Уголь стране. Мало ли что я говорю. И потом, если мы дружить перестанем, что далеко не факт, то совсем необязательно превратимся во врагов. Наоборот, я себе представить не могу, чтобы Валерка или Борька мне козни строили!

      – Ну, извини, просто подумала…

      – Плохо подумала! На дворе не девяносто третий год, сейчас даже конкурентам гадят цивилизованно: налоговую натравливают или прокуратуру, уголовными делами мордуют. – Артем усмехнулся. – Насть, ты, наверное, второсортных фильмов пересмотрела? Или это у тебя профессиональная деформация? Убийства, заказы, киллеры, «жареные» факты – первейший журналистский хлеб, правильно?

      Лучшая половина семейства Стрельцовых фыркнула и поднялась с дивана.

      – Скажешь тоже! Просто подумала, а вдруг?

      Артем также покинул насиженное ложе и обнял супругу чуть повыше талии.

      – Фантазерка ты моя. Просто подумала. Ладно, до пятницы времени вагон, определимся. И вообще твой супруг голоден, словно стая диких африканских львов. Что у нас на ужин?

      – Стрельцов, и ты еще считаешь себя образованным? Стая – это скорее про шакалов и гиен, а у львов – прайды.

      – Ладно, словно прайд диких африканских львов.

      – А где ты видел домашних?

      – Женщина, не придирайся! Борец за чистоту речи выискался! Не накормишь мужа-добытчика, он съест одну симпатичную особу. – Артем легонько куснул Настю за мочку уха.

      В отместку жена лизнула его в подбородок.

      – Уговорил, красноречивый! Пошли, накормлю добытчика.

      – Ура!! –